Первые два дня я нарадоваться не могла на нашу Дашу. Думала, проблем по вживанию дикой кошки в условия городской квартиры, будет больше. И горшок она освоила сразу, и спать по ночам не мешала – выбрала себе кресло, никому не докучая. Даже «мяу» произносила редко. Вот, только ела совсем немного. Вспоминая, сколько пищи бесследно исчезало из её миски в дачный период, я старалась накормить оголодавшее животное посытнее, но в блюдце всегда оставалась вежливая половина. Приходилось убирать остатки в холодильник.
От спокойной жизни и регулярной кормёжки по первому «мя-а» у дверцы холодильника, у Даши на третий день снова появилось молоко. Но котят-то не было, и это делало её нервной. У кошки был сухой и горячий нос, а молочные железы стали твёрдыми, как камешки.
Как этот период переживают животные в природе, и кошки в частности, я не знала – прежде у нас жили только коты. У них лактации не бывает. Но понимала, что нам придётся как-то пережить этот период. Всем вместе, и Виктору – тоже. Ничего другого не оставалось, только ждать.
Сколько это займёт времени? А сколько бы ни заняло, придётся потерпеть. Только, как это объяснить Даше? Ей же больно! Я носила её на руках, как ребёнка, заботилась, как могла, делала тёплые грелки к животу, грела воспалённые места инфракрасным излучением от лечебного прибора Дюна, которым успешно пользуемся сами для лечения воспалений и ссадин.
На фоне болезни, у неё сильно испортился характер. Наотрез отказалась от своего горшка, и гадила, где придётся. Из ласковой и мурчащей домашней кошки превратилась в фурию, и стала кусаться и отчаянно царапаться всеми четырьмя лапами. Доставалось и мне, и Виктору. То – вроде бы играючи, нападала на проходящие голые ноги из засады, то – в ответ на наши попытки её погладить, не переставая мурчать, больно кусалась и махала лапами с растопыренными когтями. По ночам стала устраивать кошачьи оргии. С боевыми криками индейцев на тропе войны, и прыжками по спящим на кровати. Не забывая попутно царапать всё, что высунулось у нас из-под одеяла. Эта перемена говорила о кошачьем протесте, несмотря на охотное принятие нашей помощи. Но мы, опытные кошатники с тридцатилетним стажем, долго не могли понять, что в принципе не устраивает нашу новую обитательницу. И тогда опять помог случай.
Вернее то, что показалось мне случайностью, было только желанием животного сообщить мне какую-то важную информацию.
…Я сидела у компьютера и любопытная Даша вспрыгнула на стол, чтобы посмотреть, чем занимаюсь, и почему не обращаю на неё внимания. Едва-едва успела отпихнуть её от клавиатуры, иначе электронная техника сошла бы с ума. Но кошка была настойчива. Причём, и спихивания, и команды «нельзя!» или «брысь!» ей были абсолютно по барабану. В конце концов, пришлось выключить комп, и уделить ей внимание. Для начала – просто понаблюдать, что же будет дальше?
А дальше произошло вот что. Кошка снова оказалась на столе и улеглась в нише под погасшим дисплеем. Аккуратно обойдя и мышь, и клавиатуру, и мою открытую особо ценную тетрадь с диаграммами для работы с маятником. Поза у неё была – не сказать, что расслабленная и доверительная, но не враждебная и чем-то располагающая к разговору по душам.
Помня свой давний опыт общения с Упитанным Синицем, я решила попробовать поговорить и с ней через маятник. Вернее, решение пришло спонтанно, а мысль о маятнике, как о средстве, возникла в ответ на сигнал моей нервной системы на вызов по телепатической связи. Короче, появилась знакомая головная боль, и я ответила на неё жечесом на себя, на эту кошку и на весь мой дом, установив поле, которое под закрытыми веками почему-то приобрело зелёный оттенок.
– Кто меня зовёт? – спросила я по привычке.
– Ты, что, меня не видишь разве? Лежу на столе, а ты ноль внимания! – сразу с большой амплитудой закачался маятник, и даже задел по носу Дашу, – Чего дерёшься этой железкой? – она попыталась схватить маятник когтями, но получила по носу ещё разок.
– А ты не кричи мыслями! Говори тише, и не будешь получать по носу, – отвечаю.
– Разве, это я её качаю? – и маятник перестал выпрыгивать за контур диаграммы.
– Вот, видишь, он уже не дерётся, – мысленно ответила я.
– Если ты умеешь с кошками говорить, почему раньше меня не понимай? Я тебе говорю, а ты глухая! – обиженно сказала Даша.
– Я только учусь мыслями разговаривать. Пока мне помогает этот прибор. Без него тебя не слышу.
– Он сам умеет разговаривать? Почему я не слышу?
– Он умеет показывать знаки, которые я читаю и тогда понимаю тебя. Твои мысли он мне показывает значками. И ты его сама качаешь, поняла?
– Да, поняла! Можно не кричать, а то больно по носу! Я правильно тебя выбрала! Но всё равно не останусь тут. Еда хорошая, но мне надо быть новые котята, – она напряжённо следила за перемещениями латунного грузика, с трудом удерживаясь от желания схватить его когтями. – А почему он мне не показывает значки, когда ты говоришь?
– Зачем? Ты что, умеешь читать буквы? Ну, это значки, которые тут нарисованы, – пояснила и показала пальцем я.
– Нам, кошкам это ни к чему. Мы и так слышим мысли друг друга на расстоянии. Я всегда слышала мысли своих деток. И мысли птиц, что ем первые двое – дочку и сына, и собаки, которая ем последняя детка. Им быть вкусно, и детки нормально ушли к Богу.
– Ты даже не обижаешься на них?
– Так быть всегда, и моя мать птица унесла, и мне честь быть кому-то питание, а тогда скорей быть у Бога.
– Надо же, – подумала я. – Все в точности, как Учитель в лекции говорил! И спросила Дашу:
– Тебе у нас не нравится?
– Нравится, но мне надо быть котята.
– Ты хочешь, что бы мы отвезли тебя обратно?
– Нет, там холодно, мокрая трава и нет нора – собака разрушить.
– Уже осень, будет ещё холодней, а поверх травы ляжет снег. Скоро наступит зима. Ты умеешь жить зимой?
– Зима – это что? – последовал вопрос, и я поняла, что кошка, скорее всего, родилась ранней весной или в человеческой квартире.
– Ты жила уже у людей?
– Да, когда сама быть детка.
– Вот, почему ты не умеешь ловить мышей, – подумала я, – мамка не научила!
– Она учила, но мало, – её птица уноси.
Значит, люди избавились от кошки вместе с котёнком в раннем возрасте, решила я, восстанавливая первопричины истории Дашиной жизни.
– Умела бы ловить мышей, не погибли бы твои котята.
– Неправда, я была хорошая мать! – возмутилась Даша, – У меня быть мало молока и они мёрзнуть. Я их грей, когда не уходить за питанием.
– А ты встречала других котов на дачах? Котята у тебя, откуда появились?
– У меня был муж! Хороший!
– Его что, тоже птица унесла?
– Нет, я его прогнать.
– Зачем? Охотились бы по очереди, один всегда котят бы охранял.
– Я мышь поймай, а он отнять, и сам ем! Без него лучше котятам. Вдруг и их вздумай ем?
– У других животных деток воспитывают и мать, и отец. Кормят, охраняют. Даже у птиц оба носят в гнездо питание птенцам. У кошек это не положено?
– А у ты есть дети?
– Есть. Дочь. Уже взрослая. Отдельно живёт.
– Тебе муж помогай её воспитать?
– Да. У людей муж и жена вместе живут, и детей растят тоже вместе. Научила бы своего кота о детях заботиться и любить их, все было бы намного легче.
– Я после жалей, что ушёл, но больше он не приходил. А у ты, был кот тут? Позови ему, тогда я не желай уйти. Будут ещё котята, ем моё молоко.
– Не могу позвать. Он жил у нас четырнадцать лет и умер от старости. Два года уже прошло.
– Да. Запах старый. Для него там, на двери железка, что тоже качайся и по носу бить больно?
– Да для него калиточку сделали, чтобы гулять мог сам ходить, даже когда нас дома нет.
– Научи открыть, я тоже буду гулять уходить.
– Не получится. Из квартиры выйти сможешь, а дверь из подъезда без помощи людей сама не откроешь. Тогда у нас дверь была обычная, и её кот лапами открывал. А сейчас – поставили домофон, и она только ключом открывается. Я могу выйти, и для тебя дверь открыть, если уйти пожелаешь. А вернуться ты сама не сможешь. Как сообщишь, когда тебя встретить?
– Тогда, ты сама моё молоко ем, и на меня больно не будет! – в подтверждение этой фразы Даша перевернулась на спину, подставив соски.
– Ты не понимаешь! Молоко без котят должно остановиться само, и тогда оно прибывать перестанет. Надо потерпеть несколько дней. Пока его едят, оно только дольше тебя будет мучить. Даже кот сейчас не поможет. Ему ты с молоком будешь неинтересна, как жена. И котята появятся не сразу. Все равно нужно ждать, пока оно не перегорит.
– Тогда отпусти меня на улица сейчас!
– Давай, мы тебя сначала вылечим, а то пропадёшь ведь?
– Хорошо. Ещё два дней побуду.
– И тебе нас не жаль? Виктор тебя любит, и мне ты нравишься. Он будет скучать.
– Он сказал, выздоровею, увезу операция делать. Это зачем? Убить?
– Нет, чтобы котят не было.
– Я так не желай! – она встала и спрыгнула со стола, показывая, что разговор окончен.
– Если захочешь со мной поговорить, покажи это, как сегодня, – подумала я вслед.
– Да, знаю теперь! – показал маятник и затих.
И вовремя! Зашуршал ключ входной двери и в дом вошёл Виктор с несколькими сумками и двумя большими пакетами. Вернулся из города, куда ездил за покупками.
– Вот, решил, что Даше это пригодится, – пояснил он, подавая мне пакеты с сухим Вискасом и наполнителем для кошачьего горшка, – Официально берём киску на довольствие и записываем в члены семьи!
Даша обнюхала своё довольствие, и, кажется, осталась удовлетворена. Подарки всем приятны, даже кошкам, говорил её высоко поднятый хвост. На время в доме стало тише, и даже горшок она обновила, опробуя гранулы из прессованных опилок. Сначала, правда, они ей категорически не понравились – катаются под лапами, сбивают с мысли о нужном деле. А когда мы догадались брызнуть на них немного воды, чтобы гранулы размокли и рассыпались, то сама дважды деловито уходила в туалет, и было слышно, как она подолгу тщательно загребала следы.
Несколько часов после обеда она провела у Виктора на коленях. Он сидел за компьютером, чесал её за ухом и это его умиляло.
Но потом, Даша повела меня к маятнику и спросила:
– Твой муж что, не умей мои мысли читай?
– Не умеет. Ты мне скажи, я ему передам.
– Я имей идея! У вас в том краю дома живут кошки и коты. Много. У них есть детки без мамы. Им надо молоко, у меня есть. Отнесёшь меня к ним?
– Что, уже? Ты же сказала, два дня ещё побудешь!
– Им надо тепло и молоко, а то они умри!
– Давай, мы это сделаем завтра? Посмотри, за окном темно уже. Они к нам сейчас не выйдут, а бросать тебя больную, одну и на холоде, мне не хочется! Да, и Виктору надо сказать о твоём желании. А то обидится на меня, словно я тебя прогнала.
– Тогда, сейчас уже скажи! – и она решительно спрыгнула со стола.
Но не ушла, а сидела, и молча ждала, пока я не встану с кресла. Чтобы проводить в соседнюю комнату к Виктору. Там, в её присутствии, и под её напряжённым контролирующим взглядом, мне пришлось пересказать Виктору наши разговоры с Дашей и объявить её конкретное желание уйти в кошачью колонию.
Виктор и поверил, и не поверил мне. Упрёков я тоже наслушалась выше крыши! Чуть до скандала не дошло. Но в результате, согласился:
– Делай, что хочешь! Я к этому не причастен! Сама перед Богом будешь за жестокость отвечать!
И на том спасибочко! Хоть и в резкой форме, но согласие получено, и теперь не стыдно смотреть кошке в глаза! Даша сделала почётный круг уважения вокруг моих тапочек, обтирая меня хвостом и боком. Вечером, перед сном, снова спросила:
– У ты честное слово? Ты меня не обмани?
– Не переживай, не обману!
– А мои подарки? Ты мне их отдашь?
– Знаешь, сухой корм нет нужды нести весь сразу. Рассыплется по земле, кошкам сразу всё не съесть, собаки набегут и подберут. Я лучше буду по частям приносить – так вам на дольше хватит. Учти, после сухой еды надо пить воду, а то живот будет болеть. Ты спроси у своих кошек, там, в подвале есть, где воды попить?
Она задумалась, и через некоторое время маятник ответил:
– У них есть там лужа, а когда высохнет, они ходить на улица пей, или снег ем. А ещё еда отдашь, что ты мне сначала давай, а после забери?
– Отдам, конечно. Оно всё равно твоё. Мы сырое мясо не едим.
– Зачем тогда забрать было?
– Ты не съела сразу, я решила, что после съешь. В холодильнике оно не испортится. А то мухи бы налетели, и будет твоё мясо с червяками!
– Мне мясо с червяками вкусней! Я думать, ты жадная!
– Жадным – нет дела до чужих котов и кошек! Они молоко для них на дачу не возят! – обиделась я.
– Не сердись, ты меня правда, спасай, – ответила Даша и потёрлась мордочкой об мою щеку.
– Уже не сержусь. Ты если передумаешь уходить, скажи мне, а?
– Не передумаю! Там котята мне нужные, и я им нужная…
