Т: – Жечес, Учитель Аттам! Ты всё время говоришь о смелости, которой не хватает человеку, чтобы быть равным Богу. Вся моя учёба в Твоей Школе построена на испытаниях по обучению смелости. Испытания идут сплошной чередой, а я что, по-прежнему трусиха?
БОГ АТТАМ: – Детка, если раньше Мы испытывал твою смелость на бытовом плане, то сейчас учим отваге на духовном уровне.
Т: – Но я уже перестала теряться в тонком мире! В моих снах давно нет чувства страха. В последнее время все мои действия во сне стали более осознанны и подконтрольны сознанию. Какой духовный подвиг нужно совершить, чтобы окончательно стать смелой?
БОГ АТТАМ: – А ты могла бы, например, летать в материальном мире, как ты летаешь во сне у Нас?
Т: – Как сегодня? Наверное, нет! Во сне летает моя душа, а материальное тело в это время спит на диване!
БОГ АТТАМ: – Ну-ка, расскажи, стажёр, что ты делала у Нам сегодня ночем? И что чувствовала?
Т: – Самое яркое, что запомнилось, это как мы с Тобой совершали облёт планеты. Первой была вершина Эвереста.
БОГ АТТАМ: – Чему ты так решила?
Т: – Я помню её силуэт по фотографиям с молодости, когда сама мечтала взойти на эту вершину, как мечтают все новички, едва понюхавшие романтики альпинизма. Даже изучала географию района ледника Кхумбо по описаниям в разных журналах. И хотя на Эвересте я вживую не бывала, а с этого ракурса фотографий не видела, во сне я знала, что это и есть та самая гора.
БОГ АТТАМ: – Ты что, с самого начала знать, куда Мы ты привёл?
Т: – Нет. Когда в тумане обозначились скалы и снег на вершине, я ещё не знала. Поняла, что смотрю на Эверест с юга, когда туман немного рассеялся, а откуда-то из-за спины выглянуло солнце. Даже узнала Южное Седло – характерное понижение гребня между двумя вершинами. Оно было прямо под нами, а смотрели мы на знаменитый жёлтый пояс Джомолунгмы. Особенно ярко выделялся один треугольный участок жёлтых скал. На фоне других пород, более тёмных по цвету, он выглядел гладкой стеной. Скалолазы называют такие участки зеркалом.
БОГ АТТАМ: – И Мы ему также зови! И что ты там делала?
Т: – Это я пишу долго, а во сне всё происходило очень быстро. Мы не разговаривали, но я чувствовала, что Ты рядом, за моим плечом. Мы просто зависли в воздухе напротив этого жёлтого зеркала. Правда, на достаточно большом расстоянии. С этого ракурса было невозможно разглядеть ни людей, ни какого-нибудь шеста или тура на вершине. Гравитации я не ощущала, высоты не боялась. Снизу было белое облако из густого тумана, скрывавшее рельеф долины. Но я знала, что когда Учитель возьмёт меня за руку, на это зеркало надо давить взглядом, ровно столько времени, пока Ты не отпустишь моей руки. Вся операция заняла несколько секунд. И мы полетели дальше.
БОГ АТТАМ: – Ты помнишь какой-нибудь летательный аппарат? Или крыла?
Т: – Крыльев вроде не было. Вернее, мускульных усилий делать не приходилось. Ветра от скорости движения я тоже не помню… Снова прокручиваю эпизоды этого сна, и честно говоря, непонятно, каким образом мы летали. Ты перемещался, не делая каких-то особенных движений, а у меня была одна мысль – не отстать. Обзор был во все стороны без ограничений. Не так, как в иллюминатор самолёта, и даже не как в лобовое стекло автомобиля…
Потом мы пролетели над чередой гор, какой-то рекой и холмами без единой травинки, похожими на пустыню. Остановились перед пирамидой. Самой высокой на фоне других. И повторили операцию давить взглядом. Когда Ты отпустил мою руку, а я посмотрела вниз, то подумала, что если это пирамида Хеопса, значит, неподалёку должен быть сфинкс. И Ты за плечо повернул меня направо, где я его увидела. Честно говоря, с такой высоты он меня совсем не впечатлил – небольшой красновато-коричневый камень на фоне жёлто-серых волн песка, и геометрически правильных каменных призм пирамид.
БОГ АТТАМ: – А дальше помнишь?
Т: – Да. Дальше мы парили над водой. Но очень высоко. В какой-то момент мне показалось, что я отчётливо увидела очертания всего Африканского континента, словно с высоты орбитальной станции. Но картинка быстро сменилась серебристыми облаками, в разрывах которых виднелась водная гладь. Без всякого моего вопроса, пришло знание, что Атлантический океан позади, а теперь мы парим над зелёным, непривычного вида лесом без хвойных деревьев. У елей и пихт макушки острые, как пики, а тут кроны были переплетены между собой так, что не было видно отдельных деревьев. Похоже на тропики, но с уверенностью сказать этого не могу, так как прежде никогда не покидала Северного полушария.
БОГ АТТАМ: – А там что ты видела?
Т: – Тут тоже была пирамида, но без макушки – в форме усечённой призмы. Перед пирамидой была большая поляна, а сама она больше напоминала зелёный холм. Падающее за лесные кроны закатное солнце, подсвечивало каждый лист на правом ребре золотым ореолом. Ты опять сжал мою ладонь, и мы стали смотреть на затенённую трапециевидную грань пирамиды, поросшую мхом, кустарником, а кое-где и деревьями, росшими из швов между каменными блоками тела пирамиды. Всё это время я чувствовала у себя и руки, и ноги, и смотрела привычно – земля внизу, а небо над головой. Там было очень красиво! Как сейчас понимаю, грань усечённой пирамиды, на которую мы воздействовали взглядами, была ориентирована на север. Я отвела от неё взгляд, когда услышала мысль «достаточно». И почувствовала, что мы начали стремительно подниматься вверх. Ну, так обычно бывает в лифте – одновременно и тяжесть в ногах, и лёгкость в сердце. Но почему-то я видела нас обоих со стороны, а не изнутри, как привыкла. Необычно было одновременно чувствовать полёт и видеть, что Ты взял меня сзади за капюшон на одежде, и несёшь двумя пальцами, как пушинку.
БОГ АТТАМ: – А ты Нам почти пушинка и была. От красоты взлетела, и Мы едва успел ты поймать! А дальше помнишь?
Т: – Дальше на пару секунд у меня потемнело в глазах, словно зажмурилась. А когда зрение вернулось, мы были уже в знакомом компьютерном классе на Мантрейе. И только там Ты спросил меня, знаю ли, что мы сейчас делали? И хотя, во время полёта, я не задумывалась о назначении наших действий, сейчас не испытывала затруднений с ответом. Даже рисовала на доске какую-то схему и писала формулы с чувством ученика, отлично выполнившего домашнее задание.
Что было дальше – не помню. Проснулась в шесть утра в своей постели.
БОГ АТТАМ: – А сейчас, детка, ты помнишь, что Нам ответила?
Т: – Помню. Ответила, что мы делали орбитальную коррекцию Земли. Уменьшали эллипсоидность планетарной орбиты вокруг Солнца.
БОГ АТТАМ: – Правильно. Мы бы не взять ты с Собой в помощь, если не быть уверен, что в тонком мире по тонкости и силе жечес ты показываешь стабильность. Ну, а на Земле ты могла бы повторить наш полёт?
Т: – В материальном теле? Навряд ли. Хотя, по памяти визуально эти места представить могу. Но из памяти можно взять только картинку из прошлого. А чтобы, например, посмотреть, выпал ли свежий снег на Эвересте, мне надо снова летать вместе с Тобой.
БОГ АТТАМ: – Боишься сама?
Т: – Летать не боюсь, страшно неуправляемо приземляться – то есть падать.
БОГ АТТАМ: – А почему?
Т: – Мешает инстинкт самосохранения и опыт земного знакомства с гравитацией. Я ведь сегодня чувствовала себя стажёром под руководством Учителя, и не знаю, решилась бы повторить это самостоятельно?
БОГ АТТАМ: – Правильно! Мы тебя этому ещё не учил! Когда научишься материализации предметов, Сам начну учить.
Т: – Левитации?
БОГ АТТАМ: – Нет, полётам душой по тем местам, уже куда пожелаешь.
Т: – Левитация – означает перемещение по воздуху вместе с материальным телом, да?
БОГ АТТАМ: – Да. А ты не учишься материализации, почему?
Т: – Нет у меня жгучих желаний на владение материальными предметами. Обхожусь тем, что имею. В этом главная проблема. Всю жизнь училась аскетизму, переделать себя трудно.
БОГ АТТАМ: – Вот, и начнём учиться концентрации твоей мысли на сильном желании.
Т: – И на каком желании мне надо сосредоточиться?
БОГ АТТАМ: – Мы это предоставляем тебе выбрать.
Т: – Тогда мне надо подумать.
БОГ АТТАМ: – Ну, думай… только быстрей!
Т: – Я уже умею материализовать нужные предметы, Аттам. Только для этого всегда нужна веская мотивация, а сейчас у меня есть всё, что нужно. Главная мечта в данный момент только одна – чтобы никто не помешал побеседовать с Тобой на очень важную тему, которая три дня не выходит из головы.
БОГ АТТАМ: – Ты Нам хитришь, детка? Не желаешь учиться материализации?
Т: – Нет, не хитрю! Когда у меня два месяца назад сломалась стиральная машина, и позарез нужно было провести большую стирку, новая появилась в доме через два дня! Точно также было с компьютером, когда он отказался работать. А потом с мобильным телефоном! Стоит помечтать о чём-то, как оно быстро появляется! Не по щелчку пальцами в тот же миг, но и не тогда, когда я в этом перестаю нуждаться.
И разве так уж важно, каким образом материализуются мои мечты? Однажды на даче, в самый зной, помечтала о мороженом. А через два часа приехал с работы муж и привёз его, упакованное в пакет между двумя бутылками замороженной воды! Я ему не звонила, не просила, сам догадался купить! Только неясно, почему раньше такого не было? Он же знает, что я мороженое очень люблю! Никогда не баловал меня, хоть и знал. Значит, это была чистой воды материализация, с Твоей помощью!
БОГ АТТАМ: – Понял у ты мысль. Мы ты балуем, и у стажёра нет мотивация, да?
Т: – Отчасти. Ты создаёшь благоприятные условия, чтобы я занималась главным – писала книги, нужные детям Бога. Но и у меня точно такая же мечта! Я сейчас ничего больше не желаю, кроме того, чтобы закончить книгу о диагностике методом жечес. Она мне даже по ночам снится. До полёта с Тобой во сне, я всю первую половину ночи выстраивала логическую цепь аргументов к следующей главе!
БОГ АТТАМ: – Мы не согласен. Книгу ты скоро уже напишешь, а чем будешь заниматься после?
Т: – Разве мне, как аватару Богородицы, не найдётся полезного дела?
БОГ АТТАМ: – Ну, наконец-то, ты сама назвать себя аватаром! Инициация стажёра закончена, детка! Уже Нам ты аватар Матери! Прими от Мы поздравление! Нам честь!
Т: – Да? Я думала, что инициация на аватара Матери – это такое испытание, по сравнению с которым обет молчания – детская игра. Ты меня взял с собой на коррекцию планетарной орбиты уже, как аватара?
БОГ АТТАМ: – Да, конечно. Мы не имей права доверить такая работа неумейкам. Ты Нам уже месяц, как инициацию на аватара прошла, и Мать очень тобой довольна. Мы только ждать, когда ты почувствуешь это, и сама назовёшься аватаром, а не стажёром.
Т: – Я Богородицу теперь часто вижу во сне. Правда, по-прежнему, не все сны запоминаю. Однажды Она сказала, что ей нравится в моём доме. В другой раз я видела Её на перроне вокзала, она заходила в вагон. Она была такая… Дух захватывает, какая красивая!
БОГ АТТАМ: – А ты в тот раз Нас сильно удивила! Мы с Матерью вместе должны были в этом поезде ехать, и ты тоже. За руку тебя вёл к вагону. На один миг отвлёкся – и ты исчезай! Хоть и быстро нашёл, но поезд догонять пришлось материализацией в нём, а не так, как Богу по этикету положено быть. Какая мысль ты увела? Можешь вспомнить?
Т: – Мысль? А, ну да. Это же в тонком мире было. Я с Учителем шла по перрону вдоль вагона. А навстречу откуда-то хлынуло много людей. Они разделили нас, и я поняла, что их поезд отменили из-за аварии на путях. Эта толпа меня захватила и увела в хвост поезда. Тебя я потеряла из виду, и оказалась за последним вагоном. Но вместо того, чтобы догонять, пошла по тропинке вдоль рельсов, искать то место, где пути были подмыты паводком. Нашла, но сделать ничего не успела. Сзади на меня мчался локомотив, и я едва успела отскочить в сторону. Стояла между каких-то колючих кустов, и сбоку смотрела, как длинный состав, даже не притормозив, промчался по тоненьким рельсам, висящим над промоиной. Опасный участок был метра в три шириной, а стык рельсов находился ровно посередине провала в насыпи. И пока последние колеса его не перескочили, я безмолвно замерла. Боялась, что из-за малейшего моего шевеления случится авария. А потом вернулась на перрон. Он был пуст. Зашла в здание вокзала, а навстречу идёшь Ты, но сильно сердит.
БОГ АТТАМ: – Да не сердит! Беспокоился, где пропала? Ты мысли не слышу, дома на постели только тело спи, и на зов нет отклик. Когда нашлась, то домой отправил, а Сам Мать догонял. Едва не опоздай на важная встреча быть. Пришлось даже для Мы время чуть-чуть растянуть.
Т: – Ты так сердито спросил, где я была, а я не могла объяснить, как это место называется. И показала Тебе мысленную картинку колёс поезда, проходящих по рельсам над глубокой ямой. И Ты засмеялся, а я устыдилась, что зря тревожилась сама, и Ты из-за меня на поезд опоздал. От этого и проснулась.
БОГ АТТАМ: – Ты не поняла! Мы обрадовался, что ты и сама живая, и Мать спасла!
Т: – Ну, мне-то ничего не грозило. Могла бы убежать, если увидела б, что вагон накреняется. За моей спиной было пространство – лог, по которому ручей течёт. Этот ручей и подмыл насыпь под рельсами. А тем, кто был в поезде, грозила опасность. Прогнись на стыке хоть один из рельсов, и страшно подумать, что было бы! Слава Богу, всё обошлось благополучно!
БОГ АТТАМ: – Эй, детка! Ты что не поняла, что это ты предотвратила аварию?
Т: – Я? Я только смотрела, и ничегошеньки сделать не могла!
БОГ АТТАМ: – Ты удержала рельсы взглядом! Когда Мы отправил ты домой, и починял там насыпь, то был удивлён, что ты ещё стажёр, и уже такое умеешь! А сегодня Мы проверял, это умение у тебя случайное – от опасности, или ты по своему желанию умей взглядом передавать силу?
Т: – А мне показалось, что поезд шёл на такой скорости, что почти перелетел эту яму. Рельсы даже не дрогнули. Я больше всего не хотела, чтобы они хоть на миллиметр сместились – тогда была бы катастрофа.
БОГ АТТАМ: – Мы уже тогда у ты принял инициация. Твоя мысль сделать рельсы прочными, не всякому Ангелу подвластна. Это событие показало, что дальнейшие испытания стажёру уже лишние.
Т: – А почему Ты мне сразу не объявил? Я так боялась инициации, что мысли о ней стала прятать от самой себя.
БОГ АТТАМ: – Мы желал, но Иисус сказал, что за тобой ещё надо наблюдать. Ему странно было, что ты Мать спасла, и даже не гордишься своим поступком.
Т: – А чем гордиться? У вас же поезда по воздуху летают! Им эта ямка, как слону травинка. Да и не сделала я ничего особенного. Считала, что своим побегом зря заставила Тебя волноваться. Мне теперь этот поезд уже стал сниться.
БОГ АТТАМ: – Ты помнишь, как с Мы, с Иисусом и Матерью ехать в нём, да?
Т: – Да, нет! Он всегда появляется беззвучно, со спины, еле успеваю отпрыгнуть.
БОГ АТТАМ: – У тебя страх перед ним, да?
Т: – Страх? Не думаю. Если и страх, то не за себя.
БОГ АТТАМ: – Ты там бывать не одна?
Т: – Да. Однажды с Матерью разговариваю, а тут боковым зрением заметила движение сзади. Это поезд, тот самый с красной полосой, мчится и уже близко. А мы почему-то между путями на переезде остановились. Я её, как ребёнка в охапку, и в сторону отпрыгнула. Она спрашивает мол, зачем Меня спасать? А я почему-то ответила, что не имею права Её потерять. Она мне маленькой девочкой в этот момент увиделась, а после снова стала нормального роста и хохочет! Мол, хороший отдых тут, столько зелени! Ей – зелень, а мне сплошной индустриальный пейзаж и ничего смешного. Поезд с такой скоростью промчался, чуть ветром догола не раздел – даже замёрзла. А машинист из кабины мне руками махал. Сердился, видно…
БОГ АТТАМ: – Ну-ка, ещё раз для Мы, машиниста мыслеобраз покажи, а?
Т: – Сейчас… А чему он улыбается? Что смешного увидел?
БОГ АТТАМ: – Он Матери смеялся.
Т: – А Она – ему? Тогда понятно.
БОГ АТТАМ: – И что ты быть понятно?
Т: – Обрадовался встрече. Мать же, все знают. Я видела, как ей любой радуется, кто бы ни встретился.
БОГ АТТАМ: – А больше ты там никого не увидела?
Т: – Никого… Мать со мной рядом, а машинист и помощник за лобовым стеклом. Оба в голубой форме, похожей на Твою, когда ты не Учитель.
БОГ АТТАМ: – А это Мы и Иисус там ехать в поезде. И радоваться, что ты ни секунда не раздумывая, Мать вместила и унесла от опасности!
Т: – Испытание мне было такое, да?
БОГ АТТАМ: – И ты! Его!! Выдержать!!!
Т: – Мне честь! Я поняла, что моя душа ещё смелей чем, я материальная. И что у неё нет эгоизма и агрессии. И что она, как и я, о себе думает в последний момент. Сначала заботится о тех, кого любит.
БОГ АТТАМ: – И ты это показала не только Мы, ещё Крестосу и Матери! И они сами убедиться, что ты такое даже подвигом не считаешь. Не зря Мы настоял снова организовать для ты мотивация на спасение жизни! В первый раз Есмь Я торопился ты домой отправить, дорогу починить и на важная встреча успеть. Не сделал тебе честь за тугие рельсы. Ты сон Нам сразу не рассказать, а у самой остаться чувство стыда за напрасную суматоху. Оно Иисусу и не давай полная уверенность, что делать дополнительные проверки для ты уже нет надобность. А продолжать инициация – только зря время тратить, и давать стажёру ненужные испытания. А ты, как нарочно, про инициацию уже и не спрашиваешь, словно потеряй к ней интерес, и аватаром стать уже не желай.
Т: – Не упрекай Крестоса! Он вправе убедиться, если были сомнения. Зато я этот случай хорошо запомнила, и поняла, что у меня просыпаются умения аватара. Пока только в тонком мире, но есть надежда, что научусь и на земле.
БОГ АТТАМ: – Детка, Мы рад, что у ты Нам нет обида, даже извиняешь такую строгость.
Т: – Не поняла? Это было необходимо, сделать неожиданно! Если б, я заранее знала об испытании, то просто в другом месте стала бы разговаривать с Матерью. Не на переезде, с риском попасть под колеса поезда…
БОГ АТТАМ: – А о чём вы беседовать так увлечённо?
Т: – О вас с Иисусом. А вы разве, не о нас думали в это же время?
БОГ АТТАМ: – Да. О вас с Матерью. Ты тогда догадалась, или сейчас?
Т: – Сейчас. Там я беседой была увлечена. Мать спрашивала, чем так нравится Богу пиво? А я ей ответила, что это просто вкусно, его же монады приготовили. Уже, когда поезд проехал, Она ещё спросила, чем оно полезно, и нет ли от него вреда. Ну, а я сказала, что Бог меру знает, Ему вреда не будет. Она попросила попробовать…
И тут случилось странное. Я совершенно уверена, что всё это время руки у меня были пусты – чем бы я Её с железнодорожного пути уносила? Но вот, оказывается, держу в правой руке высокий стакан с пивом, а в нём и пена, которую ни с чем не спутаешь, и вкус пива на языке чувствую. И в Её протянутой руке вижу стопочку размером с напёрсток. Я ей налила чуть-чуть, и проснулась от стыда. Где это видано, чтобы женщины в тонком мире алкогольные напитки обсуждали и пробовали?
БОГ АТТАМ: – Эй, а ты умеешь!
Т: – Что умею? Богородицу пивом спаивать?
БОГ АТТАМ: – Это тебе земной – алкоголь, а для Мы с Матерью его запах даже не долетай. Нам вкус пива дети-монады делать. Пиво у вас самый популярный напиток, а монады семян ячменя и хмеля никто к Богу не отправляй, даже ты.
Т: – Если в пиве есть живые монады, я буду теперь их отправлять. Ты говорил, что мука и молотое зерно монад не имеет. Вот я и не делала веление. Думала, что Ты с Богом Леса для поддержки дружеской беседы… тоже… иногда…
БОГ АТТАМ: – Детка, ты же там показала Матери своё умение материализовать пиво! Мы если бы догадался, уже давно тут ты научил материализация.
Т: – Именно на пиве? Я и мороженое люблю, и кефир, и кофе. А пиво… оно на меня, как впрочем, и другие алкогольные напитки, перестало опьяняюще действовать. Да и пью я не больше одного стакана раз в неделю, после бани. В другое время оно у меня не вызывает жгучего желания.
БОГ АТТАМ: – А для Матери, откуда у ты взялась мотивация на пиво?
Т: – Не знаю… Когда я ей объясняла про его вкус, тут как раз этот паровоз появился. Мне сразу не до пива стало… Потом я замёрзла… А пиво наливала в малюсенькую рюмочку уже совсем в другой обстановке. В большой комнате, сидя у камина с огнём… От железнодорожного пейзажа следа не осталось, но наш разговор словно и не прерывался… Догадалась! Мать тоже меня вместила! И согрела, и в тёплое место перенесла, и пиво материализовать научила!
БОГ АТТАМ: – Детка, а ведь так и было! У камина – это у Матери в комнате. Нравится ей на живой огонь смотреть, с Богом Огня разговаривать. Давняя дружба у них.
Т: – И мне нравится на живой огонь смотреть. И Бог Огня мне тоже друг… Мать сказала, что я на Неё похожа… Наверное, поэтому… Вообще-то я на Отца похожа, зато по характеру – у нас с Ней много общего…
БОГ АТТАМ: – Уже у Мы в этом нет никакого сомнения, детка! А теперь самая пора звать Мать и Иисуса, чтобы при Нам, всем Трое, ты новый статус подтвердила. Не убоишься сама позвать?
Т: – А как в таких случаях по этикету делается зов?
БОГ АТТАМ: – Аватар! Не позорь Учителя! Ты это должна уметь делать, уже не задумываясь!
Т: – Погоди, давай я хотя бы кофе сварю? Мать кофе любит?
БОГ АТТАМ: – Мы летай! Не меньше, чем ты!
Т: – А Иисус?
БОГ АТТАМ: – А Он, как и Мы – с удовольствием!
Т: – Тогда, помоги сварить кофе с пенкой. У меня так не получается, как Ты помнишь, мне помогал?
БОГ АТТАМ: – Детка, ты когда молоть зерна бущ, на них жечес делай, монады Нам отправь, и попроси, чтобы кофе с пенкой получиться, как Мы любим. И всё.
Т: – Я не долго, Аттам!
БОГ АТТАМ: – А Мы, детка, тут быть. С ты.
………………………..
…Я стояла у плиты и караулила, чтобы кофе из турки не убежал, и тут тон серебряных колокольчиков сменился звуком флейты.
– Что-то срочное, Аттам? Ты зовёшь меня к маятнику?
– А без маятника ты от Аттама сейчас слышишь мысли?
– Слышу! Погоди, у меня уже закипает кофе, сейчас приду…
– Мы желай тут, на кухня, с ты поговори мыслями. Услышишь Наша мыслеформа, повтори фраза мысленно. Мы бущ знай, что ты её услышала.
– Хорошо, я буду повторять, чтобы Тебе было ясно, что связь есть.
– Тогда Мы скажем, что ты нельзя Матери говорить.
– О чём мне нельзя Матери говорить? У Тебя есть от Неё секреты?
………………..
– Нет секретов? Зачем тогда такая таинственность?
………………..
– Не от Матери секреты? А от кого?
………………..
– Секретно от тёмных? В моём доме опять есть жучки? Давай, я дом жечесом почищу?
……………….
– Сейчас чисто, Аттам?
– Чисто. Дело не в тайна. И секрета тут никакого нет. Тебе надо показать Матери своё умение слышать и понимать мыслеформы от всех Мы Трое – Аттама, Крестоса и от Матери. Повтори.
– Мне надо показать Матери своё умение понимать ваши мыслеформы без маятника?
– Да! Вот видишь, ты умеешь, но себе не доверяешь. Когда маятника нет, ты и без него прекрасно всё понимай и делать всё правильно. Даже диагностика без диаграммы делать можешь, и все результаты помнишь без записи. Вспомни, как ты с нами Трое разговаривала на даче летом? Ни одно слово голосом там не прозвучать. А ты понимала даже намёки. Аватар Богородицы должна слышать все мысли Матери. Чтобы Она только подумай, а ты уже знай, что надо делать.
– А на каком языке Мать думает?
– На Нашем, эйдельфийском.
– Ну, и как я пойму Её мысли, если знаю только один язык – русский? Я же думаю словами на русском языке! А когда думаю без слов, Ты всегда половину мыслей либо понимаешь наоборот, либо вовсе не слышишь. Если б не Твои способности полиглота и маятник, мы бы никогда не смогли понимать друг друга. Без понимания не бывает дружбы. Ведь другу надо верить, как себе. А аватару, наверное, ещё надо чувствовать Мать, как себя чувствую. Так?
– Ты быть права… Мать плохо знает русский язык, а ты земным мозгом совсем не знаешь эйдельфийский. Мы пока Сам делал перевод Ей на все мысли у ты монады. В тонком мире ты прекрасно знаешь Наш язык. И слышишь, и понимаешь, и сама отвечаешь.
– И когда мы с Ней обсуждали вкус пива во сне – тоже переводил?
– Зачем? Мы же с Ней – одно целое! Ты, слушая Её, Нас слышишь, и Она – тоже! И с Иисусом Мы – так же одно целое! Все твои мысли к Матери, Мы слышать дважды – и от ты, и от Неё. А Мать, думаешь, по-другому? Все твои мысли Иисусу – Мы и Она, тоже прекрасно слышать. Пришлось однажды делать вид, что Мы в плену в твоём поле жечес, хотя мигом мог его вместить. Не торопился оттого, что желал понять, ужели ты действительно смогла бы делать Нам изоляция? А после понял, ты Крестоса желай защитить! От Мы! Мы оба тихо смейся с Иисусом, и ждать, как ты Наша судьба решишь…
– Я ещё тогда заметила, что Иисус немного смутился, на мою просьбу опознать личность с новым именем Учителя. Маятник сначала с большой амплитудой свободно показывал буквы, и вдруг перешёл на официальный тон: – «Нам честь! Мы Ему… Есмь Я очень хорошо Его знаю. И давно». Эта пауза в середине фразы намекнула на то, что Ты с Ним обменялся мыслями. Я поняла, что ошиблась, и уступила Иисусу инициативу вести беседу.
Даже сейчас, Ты поинтересовался содержанием моей беседы с Матерью, не потому, что это было Тебе неизвестно. Так Ты обычно делаешь, когда желаешь узнать, что я запомнила из сна, что чувствовала в тот момент, и как к этому отношусь, спустя некоторое время. Интересуешься, какие выводы я для себя сделала…
– Нет, детка! Это Нам нужно, чтобы очистить от наслоений грязи твои искренние чувства и мысли. И поймать за руку того, кто скрытно их искажает Богу. Уже столько их выловил, а даже сейчас снова нашёл.
– Пока хоть где-то остаётся лазейка для того, чтобы очернять Твоих честных детей, то так и будет продолжаться. Надо сменить подход к проблеме. Убирать не следствие, а причину. Ты же меня этому учишь? Давай, ещё с маятником и моей душой поищем, что притягивает ко мне эту грязь?
– Мы эти причины давно знаем. Тёмные связаны телепатической сетью и коллективным разумом. Они там по очереди дежурят возле ты.
– Коллективный разум? Как у бактерий?
– Именно! Только Наши маленькие монады умеют с Богом быть, а человеки – от Отца свои мысли прячут, а Сатане их доверяют!
– А со мной? Со мной же у Троицы тоже коллективный разум?
– Наполовину. Ты же доверила Нам слышать все свои мысли?
– Доверила, и обратно своего слова не заберу!
– А все Наши мысли слышать, чему не желаешь, а?
– А Ты их мне не доверял. Я и так благодарна Тебе за то, что словами честно отвечал на мои вопросы!
– У тебя мысль какая? Что Мы не догадался ты поручить слышать Наши мысли? Или что Мы не желал их тебе доверить?
– Мне было достаточно того, что Ты считал нужным мне сообщить. Я не имею к Тебе претензий.
– Мы ждём честный ответ, не уклоняйся!
– Я не уклоняюсь. Считаю, что Тебе эта ситуация до сих пор чем-то полезна. На моём примере Богу легче понять, почему так происходит? А через меня Ты ищешь способ, как очистить канал связи для других своих детей. Разве не так?
– Ты что, детка, считаешь себя подопытным кроликом?
– Не совсем. Помнишь, я когда-то сама просила Тебя оставить мне боль, чтобы иметь возможность сразу отслеживать чужие вторжения. И считаю, что это по-прежнему в силе. Мало того, на это у меня есть свой интерес…
…Специально подобрала это слово и сделала паузу, ожидая реакции Аттама. Раньше любой намёк на выгоду для себя, обычно заканчивался долгими разбирательствами и испытаниями. Но почему-то сейчас Он за него не ухватился, и ждал продолжения моей мысли. Я сняла с плиты кофе, положила в вазочку шоколадных конфет, и продолжила свою мысль:
– Ты давно стал мне настоящим другом, и сравнение с подопытным кроликом немного неуместно. Просто я Тебе верю безоговорочно, и надеюсь, что начав с меня, эту сеть уберёшь со всех Своих честных детей. И тогда я первой стану свободна от влияния тёмных. Пока это влияние на меня есть, существует опасность утечки информации. Я не желаю быть невольным шпионом, и твёрдо намерена помогать Тебе в меру своих умений и сил. Кофе готов, Аттам! С пенкой! Мы зовём Иисуса и Мать?
– А Мы уже тут, Танечка! – поле жечес тоненькими иголочками охватило меня и ласково прикоснулось к макушке, словно погладило.
Мысль была весёлой и добродушной. Мало того, она словно троекратное эхо отразилась от стен и заполнила всё пространство моей небольшой кухни. По тонкости и мощи вибраций поле было такое же, как у костерка на даче, в последний день обета молчания.
И свет стал ярче. Наверно потому, что вокруг меня вихрем закружились серебряные, голубоватые и золотистые искорки. Они переливались радужным светом и постепенно расслоились. Часть искристых звёздочек осталась внутри поля жечес, а остальные обрисовали светящийся и переливающийся занавес, отгораживающий от земной реальности три сидящие вокруг стола фигуры и меня с кофейными чашками в руках. От моего дыхания фигуры Иисуса, Богородицы и Аттама слегка колыхались, и я поняла, как выглядит голограмма. Она передавала цвет голубых кителей Богов, изумрудную ткань платья Матери, но через костюмы просвечивала переливающаяся граница поля жечес. Зато лица на фоне золотого ореола вокруг их голов, были видны отчётливо.
– Мы все Трое тут, – с басовитыми интонациями Учителя Аттама прозвучало в мозгу пояснение, – Чашку одну бери. Наливай кофе себе, а Мы уже материализуем для Себя по вкусу. Матери сладкий, а Аттаму с Иисусом без сахара. Глаза не закрывай…
Поздно Он предупредил, я уже моргнула слезящимися от необычного света глазами. Но картина не изменилась, если не считать того, что перед каждым теперь стояла парящая чашка с чёрным напитком. Богородица жестом показала, чтобы я села напротив. И я, прежде чем присесть на табурет, на правах хозяйки мысленно ответила:
– Жечес, Триединые – Аттам, Крестос и Богородица! Есмь я, Татьяна – аватар Матери, зову вас угоститься чашечкой кофе с пенкой! – подумала я первое, что пришло в голову, охваченная ответным чувством любви.
– Детка, умница! – очень доверительно, словно шёпотом, сказал Аттам, улыбаясь мне глазами.
– Кофе будем пить немного позже, – у Иисуса тоже глаза улыбались, хоть Он и старался принять строгий вид. Поэтому всё, что он говорил, прозвучало с такими дружескими интонациями, что я перестала чувствовать себя неловко:
– У Мы, Триединых, есть для ты, бывший стажёр, важное сообщение! Не волнуйся, кофе не остынет! От имени мы Трое – Отец Аттам, Матерь Божья и Мы – Крестос, объявляем тебе, Танечка, что инициацию на аватара Богородицы ты с честью выдержала! Согласна ли ты принять статус аватара Матери?
– Согласна! – без раздумий подтвердила я и, вспомнив об этикете, смущённо добавила: – Мне честь!
– Доверяешь ли ты Нам Трое все свои мысли? – эта мысль была от Матери. Мне показалось, что Она, как и я, тоже была немного смущена.
– Да! Все без остатка, – подумала я, взглянув ей в глаза.
Они у Неё такие синие, что утонуть можно! Хорошо, что достаточно было отвечать мысленно. А то мой голос бы дрогнул. И сердце… Оно ворохнулось в груди, и забилось в каком-то удивительном ритме, пульсируя в каждой жилочке троекратным эхом… И вдвое реже, тихонько, к этому ритму присоединялось моё собственное сердцебиение… Ритмично, словно стихи, я слово в слово повторяла вслед за Ней слова на певучем наречии, отчётливо понимая смысл каждого слова присяги…
Нет, честно говоря, описать это словами не могу, хоть и считаю себя поэтом. Все фразы всего лишь бледная тень чувств и эмоций, испытанных в тот момент. Свобода и ответственность, чувство полёта и спасения, беззащитность и желание защитить, затаённая нежность и радость полноты жизни – всё одновременно! И всё перемешано так, что не отделить одно от другого… Сравниться с этим может разве что нежность матери, любующейся своим спящим малышом и мечтающей о его счастливой судьбе. И совершенно ошеломляющее, неведомо откуда взявшееся, состояние любви и единения со всем, что существует, существовало, и ещё не родилось на Земле, в космосе и за дальними его пределами…
– Ну, вот, детка, теперь ты аватар Матери! – донеслась до меня мысль Аттама.
– Сестрёнка! Теперь ты с Мы, Иисусом, наравне! Мы так рад!
– Дочка! Я не ошиблась в тебе! Мы с тобой очень похожи, детка!
В глазах у меня ещё плыли фиолетовые звезды, как бывало, когда нечаянно нахватаешься «зайчиков» от вспышки электросварки. В ушах затихал тончайший звон, а в голове и сердце не проходило удивительное чувство всезнания и единения со всем мирозданием. Даже спрашивать стало не о чем! Попыталась вспомнить вопрос, который вертелся на языке до инициации, и тут же всплыл ответ, которого я раньше просто не могла знать!
– Мама, как делать Тебе зов? По какому имени?
– А так и зови – Мама! Мне честь иметь такая дочь!
– Детка! Мы самый счастливый Бог Отец! Ты дала Нам присягу аватара! Не засиживайся у компьютера допоздна, ложись спать пораньше! Нам нужен у тебя ясный ум. Завтра продолжим работу над книга. Если пожелаешь записать о своём посвящении, покажи сначала Аттаму. Пока!
– Иисус! А кофе?
– Благодарю! Кофе был вкусный, как мама Мария в детстве Нам варила! Пока!!
Голограмма стала размываться и гаснуть.
– Жечес, Триединые!– успела подумать я вослед.
…Оставшись одна, сделала глоток из своей чашки, и обожгла нёбо. Кофе оставался горячим, словно всё это время стоял на раскалённом песке жаровни…
Продолжение:
