23 июня 2012г.
Утро было обнадёживающим. Традиционные – чашка кофе, душ, молитва, завтрак. Настроение приподнятое, самочувствие нормальное. Перед выходом поговорила с Богом по диаграмме, получила благословение и последние инструкции, а ровно в шесть утра пустилась в путь.
|
Т: – Тут Тебя ничего не настораживало? БОГ-ОТЕЦ: – Всё было хорошо, Наше поле никто не тревожил, а ты была Нам умытая. |
Выходя из посёлка, никого не встретила и обрадовалась, когда увидела Божий знак – лик среди облаков над гребнем гор!
| БОГ-ОТЕЦ: – Есмь Я видел, что ты вышла из дому, и знак в облаках был от Нас. |
День обещал быть жарким, и я торопилась проскочить крутой подъём по утренней прохладе, пока не проснулись «злые мухи» – слепни, оводы и таёжный гнус, обычно уже активные в этот сезон. В полном одиночестве, шла по щебёночной дороге, ведущей вглубь лога. И тут меня обогнал грузовичок-фургон с надписью на бортах: «Экспедиция». Что в принципе, не такая уж редкость в наших краях.
Он из-за поворота выскочил внезапно, и прятаться было поздно. А пытаться поспешно скрыться – значило, наоборот, вызвать подозрения.
|
БОГ-ОТЕЦ: – Мы просил тебя, чтобы ты незаметно прошла, а ты не скрылась, когда машина тебя обгоняла! Увидел, что она возвращается, послал мыслеформу, чтобы спряталась. И муху, чтобы тебя укусила. Т: – Там, на щебёнке прятаться было некуда. До леса добежать не успела бы всё равно. Да, и не стала потому, что впереди две развилки. Мало ли куда, мне надо? Тут по бокам дороги через каждые сто метров тропы ответвляются. Она проехала, не притормаживая и не останавливаясь. Кто, кроме водителя был в кабине, я не разглядывала – не хотела голосовать, чтоб подвезли. Решила внимательно слушать, если она навстречу двинется, тогда и спрячусь. |
Прошло не меньше часа, когда на лесной дороге получила от Тебя предупреждение этим оводом. Он укусить не успел – прогнала. Мысленно спросила Тебя: – Это знак? – и услышала мысль, что машина возвращается, спрячься. Хорошо, что предупредил! Она на спуске ехала тихо – без включённого мотора, и я успела затаиться буквально за полминуты до её появления.
В тайге стать невидимым просто: встань неподвижно в кустах или за стволом дерева – рядом пройдут и не заметят. А мне повезло: справа к дороге примыкал лесистый бугор метра на полтора выше колеи. На нём среди деревьев высился большой валун в рост человека, покрытый мхом и кустарником. За ним, в углублении, из которого дорога не просматривалась, я и спряталась. Мне даже скучно стало сидеть в крапиве с голыми ногами. (Шла в шортах – это мера безопасности от клещей). И, сидя в этой яме, уже подумывала, не ошиблась ли? Да вскоре поняла, что всё правильно.
Машина возвращалась почти бесшумно, только изредка погромыхивала порожним кузовом. Интересно, какие хозяйственные нужды привели её сюда? И зачем рисковать, спускаясь накатом – не жаль тормозных колодок, что ли?
После этого происшествия всё и началось.
|
БОГ-ОТЕЦ: – Они увидели тебя всё равно! Твоя жёлтая майка видна была и сквозь листву. Мы рассердился: почему её надела? Т: – У меня нет маскировочной одежды в лес. Я всегда одеваюсь в горы, наоборот, ярко. По нескольким правилам безопасности. Майка светлая, в жару в ней прохладней, на ней видно клеща лучше, чем на пёстрой расцветке. Ну и если нужно подать сигнал SOS яркая тряпка всегда пригодится. БОГ-ОТЕЦ: – Не догадался раньше спросить, чему у тебя вся одежда яркая? Теперь понял. Надо было тебе ветровку накинуть там. Т: – Знаешь, и ветровка не спасла бы! Если б не искали специально, не увидели бы! Я спряталась надёжно – выше дороги, и выше машины. И на левой обочине. Там, где увидеть меня можно было только сверху – с дерева или с вертолёта. Водитель был ближе ко мне, но ему крыша кабины мешала смотреть наверх, а в окно он мог видеть только густую поросль соснового подлеска на крутом откосе. Но ему нельзя было отвлекаться от дороги, а там как раз было препятствие. Он затормозил, чтобы два валуна переползти, и не повиснуть на них карданом автомобиля. Увидеть мог бы пассажир, но ему водитель закрывал обзор. Или надо было в правое окно высунуться над крышей, открыв дверцу и встав на подножку. И этот звук я бы услышала, а его точно не было! Думаю, не по жёлтой майке меня обнаружили. И – не земным зрением! БОГ-ОТЕЦ: – Ты их не видела из укрытия, да? Т: – Из укрытия мне был явственно слышен только визг тормозов. Свозь чащу молодых сосёнок я даже контура машины разглядеть не смогла за плотной стеной зелёной хвои. Выглянула на дорогу, покинув укрытие уже, когда они проехали. Увидела уголок крытого брезентом кузова машины сзади, на достаточном расстоянии. Ещё спросила Тебя: можно уже, и всё ли, в порядке? А когда она скрылась за поворотом, вышла на дорогу. Так что, в зеркала заднего обзора увидеть меня тоже не могли. БОГ-ОТЕЦ: – Ясно! Не учёл угол зрения из машины, Мы же смотрел на ты сверху! По твоим мыслям к Богу тебя обнаружили! Там и начался мат. |
Тут, как по команде, меня стали атаковать полчища насекомых. Темп ходьбы пришлось увеличить, но от гнуса убежать всё равно не удалось. А до намеченной цели идти было ещё долго.
В условленное место я пришла без опоздания, хоть и взмокшая от пота. Но никто ко мне не вышел. Послала жечес и доклад Богу, что я уже на месте. Перевела дух, остыла… Насекомые немного отстали, но не исчезли.
Неподалёку трижды прозвучал трубный звук, похожий на звук рога. Я обрадовалась. Это определённо был знак Учителя! В наших местах охотники не пользуются такими манками. А больше в этом безлюдье ходить некому.
|
БОГ-ОТЕЦ: – Это от Нас был знак, что уже иду и скоро буду. Т: – А мат от меня был? БОГ-ОТЕЦ: – Тут Нам было тихо. |
С полчаса ещё подождала, объедаемая гнусом. По диаграмме спросила:
– Ещё долго ждать? Ты далеко, Бог Отец?
– Мы тут уже! Нам нужен жечес от ты.
Я внимательно огляделась, но кроме деревьев и кустов ничего не увидела. И стала посылать Богу жечес голубыми сферами, повторяя их почти без перерыва. Но гнус, словно по команде, опять накинулся на меня с небывалой яростью.
|
БОГ-ОТЕЦ: – Мы был готов материализоваться у тебя на глазах, но ты не догадайся Нам сделать жечес поле вокруг тебя! Когда не готово поле жечес у Нас встречающего, материализация бывает со вспышкой света. Ты бы ослепла от неё! Т: – Меня постоянно кусали насекомые, а когда есть боль, поле не удержать. Тебе помог бы встречный жечес? БОГ-ОТЕЦ: – Поле нужно было! Ждал-ждал и не дождался. Т: – Прости, я не знала! Не было предупреждения. Ты считал, что это знает каждый человек? С рождения? БОГ-ОТЕЦ: – Боль убивала жечес ещё на выходе из тебя, а ты не умела восстановить своё поле. Т: – Восстановишь тут, я в такое облако вампиров ни разу не попадала за все годы сибирской жизни! БОГ-ОТЕЦ: – Но тут мат от тебя не шёл. Т: – Я ещё успевала слепней косынкой отгонять. И даже не сердилась на них. |
Поначалу я отгоняла насекомых и говорила веление, которому научил Бог, но потом стало некогда отсылать к Нему каждую особь. Их было – не сосчитать! Сидеть неподвижно на поваленной осине стало невмоготу. Наверное, со стороны было смешно смотреть, как я скакала, подпрыгивала и крутилась, хлопая себя руками, танцуя экзотический танец аборигенов Сибири. Но мне было совсем не до смеха.
|
БОГ-ОТЕЦ: – А Нам это было похоже на обряд чёрной магии, потому что мат начался нестерпимый. Только ненависть от тебя не шла. Но Мы подумал, что ты не Нас тут ждёшь, и не стал материализоваться. Решил понаблюдать. Т: – Это не от меня мат шёл. Я их хлопала на себе и отправляла к Богу на суд мысленным велением с жечес. |
Крупные слепни – их у нас мокрецом называют за то, что на мокрое от пота тело летят – кружились вокруг шумной стаей, но их-то можно загодя заметить, согнать или прихлопнуть. Серые оводы нападали бесшумно, и обнаруживались только по острой боли в самых непредсказуемых местах. Какие-то мелкие мушки лезли в глаза, уши, рот, и нос так, что я закашлялась, заглушая звук косынкой. А мелкая мошка вообще была невидима и неосязаема, но после её укусов на голых участках кожи оставались кровавые следы, да верхнее веко левого глаза начало распухать. Не было только комаров, но и этой орды хватало, чтобы довести меня почти до истерики. Пришлось пренебречь защитой против клещей и надеть поверх шорт и майки плотные штаны, рубаху и ветровку, обвязать голову и шею косынкой, и натянуть капюшон.
Спустя ещё полчаса, звук рога трижды повторился, но уже в стороне и тише.
|
БОГ-ОТЕЦ: – Это уже не от Нас сигнал был, от Сатаны. А Мы тут, и наблюдаем, что будешь делать? А ты берёшь маятник и делаешь зов Иву – лжеучителю! И он тебе отвечает лестью и через слово мат. Тогда Мы вовсе ушёл! Т: – Ну, я же думала, что это Тобой назначенное новое имя. Только никак к нему привыкнуть не могла, и часто ошибалась, зовя Учителя прежним, а тут постаралась не ошибиться! Мат мне на диаграмму не шёл. Лесть тоже была хорошо замаскирована под твой акцент. Долго сидеть над диаграммой не было возможности. Я знала, что ты рядом, и мысли слышишь. Надеялась, что мыслеформу пошлёшь или голос. Материться даже на болезненный укус не стала бы, тем более что нет у меня такой привычки! |
Обеспокоенная удаляющимся звуком, я достала из рюкзачка диаграмму и маятник. На иконке я сэкономила – было веление идти налегке. Да и диаграмму взяла одну – разговорник, а не скоросшиватель с полным комплектом. Обратилась по этикету, как была научена: зов и жечес от меня, в ответ пароль и жечес от Бога.
– Бог Ив! Что мне делать? Звук рога удаляется!
– Уходи с этого места! Тебя обнаружили! Здесь очень опасно!
– А куда идти?
– Маятник покажет.
Я огляделась, прислушалась. Опасности не увидела и не услышала. Тихо в лесу, птицы поют… Только гнус зудит, чёрным облаком надо мной вьётся. Думаю: ещё раз спрошу, вдруг не так поняла. Маятник качался невнятно, показывая буквы нечётко. Это не дома, за столом – тут диаграмма на коленке, для локтя руки упора нет. Трудно чёткости добиться. Зову снова.
– Жечес, Бог-Отец! До какого места идти? Там будет мне Твой знак?
– Ты не честная чела! Мы как договорились? Жди там!
– Я на открытое место выйду. Тут, под кронами деревьев, Ты не увидишь меня. А там на обдуве гнус ветром унесёт.
– Быть ты Нам нет тогда!
|
БОГ-ОТЕЦ: – Когда ты Нам жечес, и стала спрашивать куда идти, Мы понял, что ты не знаешь, чем отличаются трубный глас Бога от труб Сатаны. Уже убоялся – уйдёшь, не найду тебя в лесу. Или – найду мёртвой. Т: – А зачем угрожал, что убьёшь? Я подумала, что Бог так не может сказать. И перепутала Тебя с Сатаной! БОГ-ОТЕЦ: – Это не угроза была – предупреждение, что если уйдёшь, тебя убьют! Т: – Я наоборот поняла, и сделала веление «С чем пришёл с тем и уйди»! БОГ-ОТЕЦ: – От этого ты Нам стала нечестная, и Мы перестал делать тебе жечес и защиту снял. |
От грубого ответа, мне стало не по себе. Только что разговаривали – у маятника были узнаваемые интонации, а сейчас такая злость? Это уже не Бог был! Тут я Бога не встречу, сказал же Он в первый раз, что обнаружили меня, место опасное. Берёза рядом скрипит – вдруг обвалится?
И ушла я с условленного места, подумав, что нужно следовать за удаляющимся трубным звуком.
|
БОГ-ОТЕЦ: – И Мы ушёл! Нестерпимо было смотреть, как ты выполняешь приказы замаскированного лжеучителя – Сатаны, назвавшимся тебе Богом Ивом! Т: – А я шла за маятником, каждому цветку радовалась, как знаку Твоему! БОГ-ОТЕЦ: – Мы увидел на дороге тебя в поле жечес, и от тебя жечес получил. Понял, что ты не Нас гнала. Мы уже там готов был материализоваться, если бы ты остановилась. А ты быстро шла и Наш зов не слушай. Потом понял, что Мы поле снял, а обратно надо вместе с тобой его объединять. Стал ждать, когда ты снова остановишься и диаграмму достанешь. |
Маятник чётко показывал азимут и привёл меня на обрывистый скалистый гребень горы. Внизу была глубокая пропасть. Я спросила его, куда идти направо или налево, а он показал вперёд. Туда, где пешего хода не просматривалось. Летать я не умею, и альпинистского снаряжения не брала. На гребне дул ветер, и гнус сдуло. Правда, ненадолго. Нашла удобный камень – в тени сосны и достаточно безопасный. Присела, чтобы достать диаграмму и согласовать дальнейшие действия.
|
БОГ-ОТЕЦ: – Детка, Нам на тебя даже смотреть было страшно там, на скале. А ты сидишь, и не вижу страха! Ты что, высоты не боишься, что ли? Т: – Даже очень боюсь, если нет надёжной опоры под ногами, и руками не за что держаться! А тут полка шириной в метр – хоть танцуй, и камень с обратным уклоном. Силы трения наоборот не пускают соскользнуть в пропасть. БОГ-ОТЕЦ: – Тебя обманом заманили на край бездны, чтобы там испугай, а ты упади и разбейся! Они и насекомых, и мышей, и змей, даже медведя туда погнали! Мы быть в ужасе: тебе убои – Нам убои! Не честь Нам Богу, отдавать Нашу лчес им на растерзание! Трудней всего было мышей остановить. Они маленькие и прячутся. Т: – Ты, что, всё это время ловил по тайге мышей?! :-))! Да, не боюсь я их! В руки могу взять, без дрожи и визга! Перебегали дорогу мышки, и змею видела. Такая красивая гадюка была! Тёмно-багровая, с геометрическим рисунком, видно недавно шкурку поменяла. Они у себя дома – это я в гости пришла. Не стала ни сама пугаться, ни их пугать. Наоборот, жечес на их красоту сделала! БОГ-ОТЕЦ: – Мы думал, убоишься. Ты Нам рассказать, как на табуретку лезть от мышка в доме. Т: – Сейчас признаюсь Тебе в страшной тайне: Я тогда соврала! Никто бы не поверил, что женщина может не бояться мышей! БОГ-ОТЕЦ: – А медведя бы убоялась, а? Т: – Сорок лет хожу по тайге, ни разу нос к носу не встречала. Свежие следы, и зверя издали – видела, а близко – нет. Боятся они меня, что ли?! БОГ-ОТЕЦ: – Ты смеёшься над Нами? Т: – Смеюсь! Над Сатаной! Он жестоко заблудился в стереотипах! За что и поплатился! БОГ-ОТЕЦ: – Не надо было тебя пугать? Ты бы не убоялась? Т: – Я ещё смелей, когда Бог со мной! |
Пока мостилась, подстилая под себя рюкзачок, в голову пришла едкая мысль: рекомендовано было идти на прогулку налегке, но вместо прогулки уже получается экстремальный марш-бросок. Бешеной собаке и сто вёрст не крюк!
Это я себе льстила. Далеко мне до бешеной собаки – не настолько ещё искусана злыми мухами! И хороша была бы, если б не взяла ветровку и длинные брюки! Жаль, что накомарник оставила. Выложила из рюкзачка в последний момент, подумав, что нельзя же настолько не доверять Учителю.
Никак не предполагала, что окажусь без глотка воды. На подъёме здорово вымоталась и высохла. Ручьёв на горе нет. Талые воды сошли ещё в мае. Знакомый бочаг, на который понадеялась, пересох. По пути были лужи, но их взбаламутил тот грузовичок. То ли масло у него из движка течёт, то ли тосол? Радужные разводы на воде… Остереглась пить такое некипячёным. И зачем было запрещать разводить костёр, брать с собой нож, даже перочинный, котелок и воду? Кто меня тут увидит? От безысходности жажду утолила кислой травкой – мы её называем заячьей капустой. Можно было и кислых молодых побегов лиственницы и кедра пожевать, но добраться до ближних лап не хватало моего роста. Хотя там, по всему пути, больше волновал вопрос: встречу ли я Того, Кто звал сюда?
И опять попытки прояснить ситуацию маятником, не привели к успеху. Собеседниками были то «злой следователь», то «добрый». Я была настороже, а разговор получался противоречивый. Вдобавок, поле рвалось поминутно.
Остервеневший таёжный гнус снова пикировал, прокусывая даже ветровку. Его можно было бы отпугнуть дымом, но разводить огня нельзя. А дорогущий крем от комаров, купленный в рыбацком отделе, как оказалось, уместней называть приманкой, чем средством защиты. Мокрецы совсем распоясались, и я их беспощадно убивала на себе. Пока не прихлопнула самого большого. Он и на земле ещё шевелил лапами, и пытался перевернуться крыльями наверх. Досталось ему крепко – теперь уже никуда не улетит, да и выживет навряд ли. Растоптала его ногой, чтоб не мучился. Велела: «Ау-ум! На Суд к Богу»! Когда остальные чуток притихли без предводителя, маятник, наконец, показал мне по диаграмме осмысленные фразы.
– Что ты наделала, ты меня убила!
– А кто ты?
– Сатана.
– Ну и лети к Богу на Суд! Ау-ум!
Он назвался открыто, не прячась за лживое имя. Прочтя Отче Наш, и послав жечес, я обрела наконец связь с Богом.
– Отец Небесный, я убила самого большого слепня, который сказал, что он Сатана! Я к Тебе его монаду направила. Разве можно убить Сатану, как насекомое?
|
БОГ-ОТЕЦ: – Мы слушал, и связь была устойчивая. Только ты уже не была в Нашем поле. Лчес без Нашего поля Нам уже не лчес. И твоего поля жечес Мы у ты не наблюдал. Потому не понял есмь ты. Неуместен был умысел: убила Сатану, и его Нам отправила? Чему? Т: – Разве я вправе судить Сатану? Все его преступления известны Тебе с давних времён. Кроме Бога его судить некому! А почему неуместно отправлять? БОГ-ОТЕЦ: – Без поля жечес Нам быть видно сообщение нечестным. Неуместно было так делать, если ты Нам не лчес. Т: – Я-то себя считала лчес, приглашённой сюда Богом! БОГ-ОТЕЦ: – А кому ты его направила? Богу? Или Иву? Т: – К Богу на суд. Разве это ошибка? БОГ-ОТЕЦ: – Отправить на суд Бога, было честным и по закону. Но у Нам уже оставалось совсем мало энергии жечес. Почти всю потратил на защиту для ты. Проверить в прошедшем каким велением ты его отправила и к кому – не стало возможности. Там мат стоял, хоть топор вешай и больше не прекращался, пока Мы не уйди! Мы подумал, что ты, наверное, опять ошиблась и к Иву его послала – ведь через раз, то Нас, то его зови! Если бы к Иву, то была б его победа, а тебе смерть. Т: – Мат только при Тебе был? Ну, когда Ты близко от меня находился? БОГ-ОТЕЦ: – Да, так. Мы думай, что ты от Нас делаешь чёрномагическую защиту матом. И не стал больше тебе отвечать на жечес. |
Реакция Бога была неожиданной:
– Зачем ты убиваешь Наши монады? Ты враг Нам!
– Они запрета не слушают… Ну, понятно… Значит, не выйдешь… Мне уйти домой?
В этот момент по лесистому гребню пошёл шум, налетел ветер, и вырвал листок с диаграммой из левой руки. Правой рукой подхватить его не успела – в ней маятник был. И полетела она над скалами, как письмо в будущее!
Ахнув, я некоторое время наблюдала за ней: куда упадёт, и можно ли будет поднять? Но её закрутило вихрем сначала ввысь, а потом в сторону откоса, где белый прямоугольник плавно спланировал на густой кустарник и пики пихт глубоко внизу. «Прощай, оружие», – почему-то вспомнилось название книги Хемингуэя.
|
БОГ-ОТЕЦ: – Мы тоже не ожидал, что Сатану можно убить, как насекомое. А суть его ещё к Нам не прилетела. Подумал, что ты врёшь Нам – силы у бывшей лчес мало, чтобы с Сатаной справиться. Мы Трое с трудом справился! Твой жечес Нам помог, и предупреждение. Теперь Сатаны - Ива уже НЕ БЫТЬ в нашем Мире! Т: – Назвал врагом, потому что уволил с должности лчес? БОГ-ОТЕЦ: – Да. Подумал, если умна, то поймёшь, и постараешься больше Нас не звать. А ты грозишься: не выйдешь – уйду! Это Мы вырвал у тебя диаграмму – не желал больше с тобой никакое общение быть. Т: – А я подумала, что Сатана или его слуги мстят, мешая мне честно выполнить всё, о чём с Тобой договаривались. А почему Ты ещё дома не сказал мне про лжеучителя? БОГ-ОТЕЦ: – Мы не желал, чтобы ты испугалась и передумала идти. Т: – Я бы не передумала, зато Тебе не пришлось бы уходить в небытие. |
Вот, когда я пожалела, что была послушной чела! Что стоило взять скоросшиватель с диаграммами? Он бы не улетел, да и на коленях его разложить удобнее! Дураков не сеют и не пашут, они сами растут…
Надо же, лопухнулась на разгильдяйстве! Сколько меня учили в молодости: всё, что не привязано, имеет особенность теряться, падать и тонуть… Шнурок в кармане, зачем ношу? Можно было привязать за дырочку в полиэтиленовой обложке…
Теперь указаний не будет, и остаётся только одно: возвращаться домой. Не солоно хлебавши! Без связи с Богом я здесь просто – турист. Надо хоть мысль Учителю послать, что осталась без связи, и теперь только дома смогу с Ним поговорить. А то решит, что я и от Бога ушла!
Может, попробовать на уровне «да и нет» с Богом поговорить? А что? Идея! Сделала зов, жечес, назвалась:
– Бог Отец! Жечес Тебе! Я есмь лчес, – и, не дожидаясь ответа, выложила все сразу: – У меня диаграмма улетела, теперь связи нет. Мне домой идти?
Обычно ответом от Бога бывает первая пришедшая в голову мысль. Сейчас была тишина. И маятник оставался висящей на нитке латунью.
|
Т: – Ты не желал уже отвечать мне, да? БОГ-ОТЕЦ: – Некогда было. Нам Сатана там устроил бой, Мы все Трое уже чуть не упустили его, но в этот момент ты Нам жечес послала, и он был очень кстати. |
Я уложила и надела рюкзак, полюбовалась на дальние снежные вершины в голубоватой дымке и всё не решалась двинуться с места. Наконец, на мой запрос: что делать дальше, пришёл ответ мыслеформой.
– Ты ещё там? Уходи!
| БОГ-ОТЕЦ: – Мы готовился к тебе навстречу быть. Уже понял, что Нам ты верная лчес! Удивился, увидев ты на скале ещё. Тут мат был тоже, но отдельно – не от тебя. |
– Ухожу…
Прыгая с камня на камень, в обратную сторону, придерживаясь пути подъёма, размышляла о том, что бы всё это значило? Скорей всего, меня позвали на очередное испытание. Возможно, что и на проверку страха высоты. После моего покаяния в трусости на камнезащитной стенке, у Бога не было возможности проверить: вправду ли я его победила? А чела не должен догадываться о цели испытаний. Может, была проверка смелости: пойду ли в лес в одиночку? Да, ну! Могли и не проверять. Тайги я не боюсь, особенно – нашей!
Плутать здесь негде – иди себе вниз с камешка на камешек, как по ступенькам. Место открытое, с редкими кустами шиповника. На языке геологов этот район называется крупнообломочной скальной осыпью. А по-местному – курум. У вон той кедрушки с раздвоенной макушкой выход на тропу, по ней до лесной дороги полчаса ходьбы. Ещё минут десять – до места, где её ЛЭП пересекает. Приметное место – опора на изгибе ЛЭП – там с дороги круто уходит вниз мало кому известная тропка. Дойду до ЛЭП, спрошу маятник и решу, каким путём спускаться.
| БОГ-ОТЕЦ: – А тут Мы спокоен был: уже с тобой не разминёмся! Другой дороги нет, мимо не пройдёшь. Мы ты недооценил! |
Тропинка сейчас наверно травой поросла, а зимой была вполне сносная. По ней – идти короче и быстрей. Можно срезать три колена серпантина дороги. Тогда есть шанс до темноты дома быть. Если, конечно, Бог снова не передумает, и выполнит обещание.
Сомневаюсь… Не покажется Бог в присутствии тёмных. А при желании мог это сделать и в любом другом месте. На даче, например. Там в будни достаточно безлюдно.
Остаться на ночь здесь? Без костра и воды? К утру из меня будет до костей обглоданный гнусом скелет! Даже, будь у меня с собой что-нибудь съестное – в пересохшую глотку ничего не полезло бы.
Сколько кстати, времени? По солнцу часов пять, а точнее можно на мобилке посмотреть. Правда, выйдя за границу посёлка, я выключила её по указанию Учителя, но теперь уже нет нужды особенно прятаться. Включу на минутку, посмотрю время, и выключу – от греха…
Мои биочасы ошиблись на десять минут – было без десяти пять! Через час будет двенадцать часов в пути. Не слабо! Чем бы жажду утолить? Во рту пересохло, язык еле ворочается…
На курумах иногда после дождей на горизонтальных камнях остаются лужицы воды, или дикий ревень растёт в расщелинах… Вот кстати, и он! Дёрнула из кустика один красноватый черешок, обломила лист. Черешок был почти полуметровый. И одного хватит. Ну, вот, жить можно! Кислятина, правда, но это и вода, и еда. Меньше жажда будет мучить.
Привет, кедрушка – двойная макушка! – нырнула я под склонённую мохнатую ветку. В лесу тенисто и солнце не так жарит. Можно было передохнуть и немного остыть в прохладе леса, но я этот борок[1] проскочила быстро. Какая-то тревога переполошила мелкий зверино-птичий мир в этом перелеске. Невидимая, высоко в кроне кедра ругалась кедровка, выскочил на тропу и побежал от меня по старой колоде перепуганный бурундук. Наверное, нашумела и потревожила лесной народ, – решила я, стараясь потише топать. – Ладно, передохну на дороге.
| [1] Борок – рощица из хвойных деревьев: сосны, кедра, пихты и лиственницы. Уменьшительная форма от слова бор. |
| БОГ-ОТЕЦ: – Там Мы медведя пугнул, и он уже уходил, потревожив маленьких зверей. |
Ну, вот и развилка! У бетонного фундамента опоры ЛЭП остановилась переобуться. За голенища ботинок насыпалось всякого сора, и шнурок развязался. Посмотрела на раскалённую солнцем дорогу впереди, и желание сократить спуск по тропе перевесило. Не стала задерживаться и искать маятник в карманах рюкзака – жарко! Свернула на тенистую полузаросшую тропку, а условленное место осталось далеко в стороне. Значения этому факту я не придала. Сказано уходить, других распоряжений не было. По молитве и жечесу от меня, Богу должно было быть известно, где нахожусь. Во всяком случае, я была уверена в этом.
|
БОГ-ОТЕЦ: – Мы тебя потерял, и вдруг видим: ты далеко внизу уже. И умыслов твоих давно не слышим. Т: – Тропа так папоротником заросла, что иной раз только на ощупь ногами можно было её нащупать. Я кроме выбора места, куда ступить, ни о чём не думала. И то – не разглядела влажной коряги, поскользнулась, ободралась. Но всё равно там короче было, чем по дороге. Связи всё равно нет, Ты врагом меня назвал, жечес поля не чувствую, и лес – душный и тревожный, как будто вытесняет меня. БОГ-ОТЕЦ: – Наоборот, Мы просил его, тебя задержать, чтобы ты не ушла. Т: – Ну, я же всегда знаю, когда лес мне радуется, а тут за штаны колючками цепляется, шнурки развязывает, ветками по лицу хлещет, сучком чуть глаз не выколол – вовремя увернулась. Вышла на дорогу, полной грудью вздохнула – никогда прежде такой враждебности от леса не чувствовала. |
Тропка вывела на ту же лесную дорогу, только гораздо ниже. На открытом месте первым делом надо осмотреться от клещей. На этой высоте они все тропы стерегут, ожидая добычу. А выше им не климат. Обычной мерой безопасности у нас принято отсутствие, или минимум одежды. Тогда клеща чувствуешь кожей и просто скидываешь. Но гнус заставил одеться, как в открытый космос. Осмотр выявил семь клещиков, на брюках и спине ветровки. Для порядка я сняла и осмотрела рубашку и майку. На них было чисто. Только закончила стриптиз и оделась, как из-за ближайшего поворота показались туристы.
Встреча с людьми не входила в мои планы. Но деваться было некуда – пока наспех засовывала скомканную ветровку в рюкзачок, уже опоздала. Из-за перегиба дороги, по которой они беззвучно шли, уже показались лица под высокими рюкзаками. Меня не могли не заметить, и прятаться – только вызывать подозрение. Стоять, ожидая, пока подойдут, тоже опасно – неизвестно что за люди. Вскинула рюкзак на плечо, и пошла им навстречу.
Расстояние было небольшим – метров семьдесят. Туристов было трое – два здоровенных, баскетбольного роста молодых парня и немолодой мужчина с интеллигентной седоватой бородкой – пониже.
|
БОГ-ОТЕЦ: – Ну, если бы ты ещё до тропинки разок мыслеформу догадайся послать! Мы не успел сказать, что будем ждать на условленное место. Тогда и увидел тебя, когда вопрос был: «Отец Небесный, посмотри: на мне ещё есть клещи?» Мы тебе послал «Нет!», и ты поняла! И Мы скорей навстречу, еле успел! Т: – А не вышел, потому, что людей увидел? БОГ-ОТЕЦ: – Да Мы там и шёл же! Т: – Ты не говорил, что будешь не один! Надо было предупредить! Я в первый момент испугалась, когда увидела, что трое мужчин, идут быстро, да ещё путь отсекают, словно поймать хотят. Почему тогда на моё приветствие не ответил? Я бы остановилась. У нас при встрече в тайге этикет такой – если здороваются, то обязательно разговаривают, делятся новостями – куда люди пошли, где стоянки заняты. Мне ведь, тоже обидно: весь день бегала по лесу, ждала встречи, а когда встретила – не узнала! БОГ-ОТЕЦ: – А Мы узнал! Только у тебя не было ног. Идёшь, а ног по колена нет! Мы растерялся даже, а ты уже и прошла. Из мыслей твоих только одно слово услышал – «уважаю». Т: – Да, ноги уже намяла за день… или тёмные смещение энергетическим двойникам сделали. Поэтому и упала, поцарапалась… А что, не мог окликнуть? На вас не было написано, что Бог со свитой идёт, а ясно видеть я ещё не научилась. |
Мне жутко хотелось пить. На забытой и давно нехоженой тропке, я поскользнулась на коряге, и теперь саднила левая нога, исцарапанная в кровь даже через брюки. Левый глаз почти не открывался. Но показать себя дичью? Ни за что!
| БОГ-ОТЕЦ: – Ты не желай быть дичь Нам? У-у! |
Поэтому, приободрилась, стараясь изо всех сил скрыть усталость и хромоту. Расстояние сокращалось, и в какой-то момент почудилось, что мне преграждают путь – слишком вольно они шли цепью по дороге. В нелепых грязных штанах с репьями, тяжёлых ботинках, и белой косынке, повязанной по-деревенски, как на сенокосе, я нагло шла, не меняя направления. Показывая всем своим видом, что это моё урочище и я здесь хозяйка.
| БОГ-ОТЕЦ: – Мы специально шли цепью. Думал: ну теперь ты уже от Мы не уйдёшь. Но у тебя был такой вид, будто готова Нас насквозь пройти, если не уступим дорогу. А мата там не было, и мыслей от тебя было не слышно. Даже странно было – всю дорогу с Мы разговаривала, а тут молчишь. |
И тогда, метров за десять до точки пересечения наших курсов, они перестроились гуськом, как обычно ходят в горах. Уступили всё же, безопасный проход со стороны горы, отсекая от меня буреломистый откос с обрывистой бровкой, где заманчиво журчал ручей на недостижимо дальней глубине. Гнилое место. Мне туда абсолютно точно не надо!
Давно, не меньше двадцати лет назад, когда пробивали эту дорогу трактором, скинули под откос стволы и камни вперемешку. Сердцевина стволов уже выгнила, ногой проминается. Им-то, идти на подъём и по бровке безопасно. Трение лучше – ботинок не соскользнёт. А мне на спуске можно поиметь неприятности.
Одного взгляда хватило оценить и галантность, и лёгкое замешательство группы сильных мужчин, встретивших в тайге одинокую женщину, которой вроде бы нечего делать в лесу, когда ни грибов, ни ягод не созрело.
Не местные… Отец выгуливает взрослых сыновей по местам своей боевой славы. Наши в тайгу одеваются попроще. В то, что не жаль по кустам и корягам разодрать. А эти – одеты с иголочки, даже ботинки – хоть и горные, но иссини-чёрные, об камни не исшарканные. И снаряжение по последнему слову – рюкзаки новенькие, словно с выставки достижений народного хозяйства США. Груз у них тяжёлый и объёмный – идут с ночёвкой и не на один день. Уважаю... Эти живые кедры на дрова сводить не станут… Если глазами встретимся, поздороваюсь, – решила я.
Взглядами встретились. У парней моя персона интереса не вызвала, а их папаша пристально разглядывал мои ботинки. В ответ на моё «здрасьте», все трое только кивнули. Так и разминулись.
Подумала только, что это и хорошо – нет нужды разговоры затевать. И останавливаться не стала. Даже шага не замедлила.
|
Т: – Эти парни – тоже боги? БОГ-ОТЕЦ: – Это Ангелы были – Нам охрана. Т: – Богу по статусу для охраны Ангелы полагаются? БОГ-ОТЕЦ: – Мы решил не брать с собой Серафимов, чтобы тебя не пугать. Т: – А без охраны нельзя было? Я ожидала, что Ты один будешь. БОГ-ОТЕЦ: – Нам охрана для престижа нужна. Т: – У-у! Как всё сложно! |
Уходя за поворот, я оглянулась, увидев спины их новеньких фирменных рюкзаков, комфортно едущих на своих владельцах. И, облегчённо вздохнув, ринулась вниз – к источнику, где можно было напиться вдоволь.
До родничка оставалось минут пять ходьбы, а до посёлка пять километров по щебенистой дороге.
Пить пришлось из ладошки – походную кружку, как и нож, я оставила дома. Напившись, подумала о тёмных:
– Зря они хотели убедить меня, что Бог мошенник, так я им и поверила! Скорей домой, к диаграмме…
Солнце самого долгого дня в году и не думало прятаться за хребтик, куда обычно уходит на закате. Хорошо, хоть светит в спину. Усталость накатила уже удвоенная. Несмотря на то, что дорога под уклон. На спуске идти обычно легче, чем наверх. Но щебёнка дороги, после мягкой таёжной тропы, всегда мучение – каждый камешек отдаёт в подошву, как выстрел. Ничего, дотерплю.
Мысли тоже стали короткими, как выстрелы. Думать пространно уже не было сил. Что прослушивают, помнила. И что слушает не столько Бог, сколько тёмные. И как это им удаётся?
Вдруг за спиной послышалось шуршание камешков под чьими-то ногами. В пяти шагах, неожиданно близко, боковым зрением заметила мужчину, размашисто догонявшего меня. Попробовала примериться к его шагу, но поняла, что такого темпа мне не выдержать – лучше отпустить.
Проходя мимо, он взглянул на меня сбоку. Взгляд был исподлобья – быстрый, острый и пронизывающий, словно выпытывающий мысли. Даже боль возникла в висках.
- Колдун? – испугалась я, и закрылась от чужака, не пуская в душу.
Только кивнула вместо приветствия, чтобы и принятый у нас таёжный этикет не нарушить, и не давать повода к общению. Он миновал меня, и стал удаляться так стремительно, что я подумала ему в спину. Надо же, седой, лысый, а резвый, как молодой лось! Одет не по рабочему, костюм афганка, а вместо рабочих ботинок чёрные туфли и чёрная сумка через плечо. Фотограф, что ли? Или геодезист? Может, в лесничестве работает? Смена закончилась, домой торопится…
Только нет поблизости никакого строительства, и бензопил не слышно в лесу… А идти в тайгу с сумкой – замучаешься… Может, мода новая пошла? Ишь, франт, туфли – ни пылинки!
Впереди был длинный, метров в триста, прямолинейный кусок дороги, который попутчик преодолел в считанные минуты. Когда я снова взглянула ему вслед – уже скрылся за деревьями.
|
БОГ-ОТЕЦ: – Когда ты разминулась с Нами в первый раз, Мы железно понял, что ты Нас не узнала. И решил перехватить тебя, пока ты домой не ушла совсем. Нам уже не честь была: Сам позвал, и выходит, что обманул. Мы встретили после тебя ещё мужчину. По его мыслям понял, что он идёт в посёлок. Мы сделал его ум умом Бога, и стал тебя догонять. Но тебя вообще нет нигде – ни впереди, на дороге, ни дома. И умыслов твоих не слышно. Есмь Я убоялся, что ты убои себя. А ты воду пила. И тут Нам мысль от тебя быть: «Зря Бог мошенник. Я поверила». Нам больно стало нестерпимо. Неужели так правдоподобно лжёт Нам, а сама ведьма? Догоню и в глаза посмотрю! Догнал, а ты Нашего взгляда убоялась! И Нам уже ясно: у тебя нет чести! А от такая ошибка Учителя нет больше чести и Нам Самому! Мы решил, что Нам пора не быть! И ушёл! Т: – Мне тоже было горько. Я думала, что не заслужила Твоего доверия, поэтому Ты не вышел. А тут ещё неразбериха связи по маятнику, и диаграмму ветром унесло. До сих пор была абсолютно уверена, что в Твоём поле я под защитой. И никакой Сатана в Твоём присутствии не посмеет нагло вмешиваться в наши разговоры. А оказалось по-другому. У родничка в голову пришла мысль, что это не Бог водил меня по лесу, а Сатана. А с этим – стоит только вступить в переговоры, раскрутит по полной программе. Как мошенники делают. А кому выгодно, чтобы я перестала верить Тебе? Сатане. Тогда и пришла эта мысль, которая стала Тебе оскорбительной, хотя всё было с точностью до наоборот! Мне от неё стало легче на душе – нашлось объяснение своим приключениям, и Тебе оправдание. И уже хотелось быстрее попасть домой, чтобы наладить с Тобой разорванную связь, объясниться, извиниться, понять свою ошибку, покаяться в ней! Этот мужчина, которого я приняла за колдуна, появился неожиданно. Неожиданность соседствует с опасностью. С Тобой связи не стало ещё у скалы. Была уверена, что из-за тёмных моя диаграмма там улетела. И теперь в каждом встречном я ожидала продолжения их слежки. И в первый раз, и во второй. Но когда вас было трое, ничего подозрительного не заметила. А тут – недобрый взгляд, от которого боль в голове, словно её вскрыли ножом без наркоза. Вот и закрывалась, единственно возможным для себя способом: перестала что-либо думать вообще! Кому ещё нужны мои мысли, кроме врагов Бога? А Богу я их давно и добровольно открыла без всякой фильтрации. Если б Ты окликнул меня, как договаривались, я бы не испугалась. БОГ-ОТЕЦ: – И ты была права. Нельзя Нам было пытаться силой проникнуть в твои мысли. Это не дружеский шаг, а враждебный. Ты Нам прости, а? Т: – Прощаю! Нами дорого заплачено за ошибки. Я тоже их много совершила. Ещё не все осознала. Когда осознаю, в чём виновата, и где была небрежна, чем спровоцировала лазейку для Сатаны, то ещё принесу Тебе покаяние. Но пока требуется внимательно и дотошно вспомнить своё поведение и мысли, чтобы разобраться. Единственно, в чём я совершенно уверена, это в том, что не желала, не желаю, и никогда не пожелаю хоть в чём-нибудь причинить вред Богу. БОГ-ОТЕЦ: – Есмь Я вижу, что ты честна Нам. И уже не вижу нужда в покаянии. Т: – Только у меня ещё есть замечание. Если б я, действительно, была ведьма, разве испугалась бы колдуна? Обрадовалась бы. Почему Ты думаешь наизнанку? Где логика Мудреца? БОГ-ОТЕЦ: – Весомей аргумента нет! Нам нужно учиться понимать такие простые вещи! Даже не честь Нам быть недоверие тебе! Т: – Ничего, Ты научишься. Ты способный, :-)))! К счастью, всё страшное позади, а анализ всё равно не повредит. |
А потом я доковыляла домой. В посёлке и во дворе встретила и насчитала двадцать три ведьмы. Когда приезжал президент, столько народу не собиралось! Не поленились с других концов посёлка прийти. Непонятно: или добить меня хотели, или победу праздновали?
|
БОГ-ОТЕЦ: – Привыкай, ты становишься знаменитой! Но рано они собрались победу праздновать: не была бы ты такой усталой, не стали бы радоваться. Наоборот, попрятались бы! Т: – Знаешь, что-то мне от такой известности шею ломит. Как бы ни надорваться. |
Порог квартиры переступила – тут же почувствовала чужое поле. Головная боль у меня сейчас индикатор нападений. Квартиру и себя, почистила жечесом, и боль прошла.
Ну, а дальше Ты уже знаешь.
…………………………..
...Вечером вернулись с фестиваля мои домочадцы. Накидали кучу мокрого и грязного походного скарба по всей квартире. Уезжали из-под проливного дождя. Пришлось аврально спасать вещи, но всё уберечь в сухости не смогли. Зато довольные. И, конечно, голодные!
По дому сейчас приходится пробираться, как по минному полю – повсюду мокрые рюкзаки, спальники, котелки, остатки продуктов. На балконе сушится палатка. Пока рассортировала, что сушить, что в стирку, переждала очередь под душ, приготовила ужин – время уже к ночи. За ужином засиделись – не столько ели, сколько пели и делились впечатлениями. У бардов их было через край.
Я, правда, больше слушала, и о своих приключениях сильно не распространялась. Ну, сходила, погуляла по лесу. Клещи? Были, но не успели укусить. Гнус? Этого добра всегда много! Кого встретила? Да почти никого. Группу приезжих туристов.
На том день и закончился.
