Изобильный август, напоследок попрощался с нами обильными грозами. Ночи стали холодней, но сентябрь подарил недельку бабьего лета, и мы рванули на рыбалку. Рыбки половить, да в последний раз за лето в озере искупаться. О кошке тоже не забыли, заехали навестить по пути туда. Заранее спланировали время так, чтобы и на вечернюю зорьку не опоздать, и до темноты успеть палатку поставить. Все было в порядке – миска пуста, кошки не видно. Молока налили, червей накопали, да по коням!
…В тот раз рыбацкое счастье от нас отвернулось. Хотя начало и было многообещающим. Ветра не было, поплавок стоял на зеркальной воде, как влитой, чётко показывая любое прикосновение рыбы к леске. С вечера на две удочки наловили карасиков на уху и несколько ельцов, чтобы запечь на решётке. Много ловить намеренно не стали – незачем целую ночь мучить в садке пойманную рыбу. Там ей и тесно, и дышать нечем – вода илистая на мелководье. Рассчитывали на улов по утренней зорьке.
На закате алые облака сделали воду красноватой, а озеро будто закипело. Несчитанное число кругов на воде расплылось от играющей молоди, да и от тех, кто постарше, покрупней и на сковородку вполне годится. Вечер и ночь у костра в степи, когда над тобой огромное звёздное небо – одно из тех удовольствий, в котором трудно себе отказать. Обожаю лечь навзничь на коврик-пенку и смотреть на звёзды, не засвеченные городскими фонарями! Они от этого кажутся гораздо ближе и огромней. Глядела бы и глядела, хоть всю жизнь! И ни одна народная примета не предвещала нам капризов погоды. Ни вечером, ни ночью, ни ранним утром…
Утром над озером был туманец, а на траве обильная роса, что указывало на предстоящий жаркий день и ясное небо. Всё изменилось ближе к полудню, хотя небо по-прежнему оставалось безоблачным. С раннего утра просто не было клёва. Ни одной робкой поклёвки! Потом с юго-запада потянул лёгкий ветерок, и появились проблемы с забросом. Пару раз приключились «мёртвые» зацепы за камыш, полоскавшийся на ветру, как белье на верёвке.
Потом я утопила свой любимый походный нож. Уронила в воду, обрезая запутанную снасть. Попытка его достать ни к чему не привела. На дне, оказывается, был слой ила, глубиной минимум по колено, где во взбаламученной мной воде безнадёжно было даже след от ножа увидеть. А вынырнув, надо было умудриться ещё и в надувную лодку из воды залезть. Она же лёгкая, надавишь на борт, норовит на ныряльщика опрокинуться! Я все-таки умудрилась. С четвертой попытки!
Только о дальнейшей рыбалке уже и речи быть не могло. Ветер в степи, не встречая преград, разогнался, как экспресс Москва-Владивосток. И за полчаса набрал такую силу, что все камыши вокруг меня плашмя на воду полегли. Торчал лишь кустик, к которому лодка привязана. Но стоило сняться с этого импровизированного якоря, как меня вместе с ней, словно пёрышко потащило по волнам. С трудом к нашей стоянке выгребла, где Виктор в это время выхватывал у ветра и запихивал в машину наше, вольготно раскиданное по берегу, личное имущество. На берегу всё норовило улететь, включая снасти, котелки, спальники и палатку. Только топор лежал себе спокойно и посмеивался.
Но не эти приключения, а пустой садок стал причиной того, что на обратном пути мы мимо дачи «просквозили». Не хотелось перед кошкой прятать глаза за то, что даже малюсенькой рыбки для неё не поймали…
Получилось, что двое суток мы на даче не были. Когда приехали, и увидела пустую кошачью посуду, у меня с души отлегло – значит, жива кошачья семейка! Почему-то именно в этот день, я много думала о трёхцветной кошке и её котятах. Обычно сама приходит, а доведись её искать, и позвать невозможно. Имени-то, мы ей не дали, и откликаться на него не приучили… Кошка и кошка… Хоть бы пришла, что ли… Дождь накрапывает! Час такого дождика – и вся трава станет для низкорослого существа, как холодный душ. В такую погоду мыши не бегают – по норкам сидят. А котят всё равно надо кормить, и маме – хочешь не хочешь, на охоту идти, не обращая внимания на погоду…
Мы уже собирались домой, когда она всё-таки появилась. Заметил её Виктор, и мне показал. Вид был ужасающий. Мокрая от ушей до хвоста, с живота струйками вода капает – дождь-то к тому времени пуще припустил. Сидит среди высокорослых хризантем на цветочной грядке, а голова время от времени клонится и падает, словно засыпает. Потом вздрагивая, просыпается и испуганно оглядывается по сторонам. А это с цветов на макушку капли стекают… Виктор выбежал под дождь, взял её на руки, под рубашку затолкал – одна усатая мордочка выглядывает, принёс в дом:
– Совсем окоченела! Давай, в полотенце завернём… Обсушить её надо, и молока бы тёплого…
Я быстро её плошку с веранды принесла, молоко из горячего чайника чуток водой разбавила. Миску подношу, а она отворачивается – пить не желает. Пальцем в молоке по носу, да по губам помажу – облизывается. Так, я ей почти половину молока скормила, и она всё же, начала оживать. Встала на лапы, сама попыталась стряхнуть воду с мокрой шерсти, зашевелилась. Виктор тем временем все сумки да авоськи, полные урожая, в машину перетаскал. Вернулся, говорит:
– Пора ехать, и нельзя её тут оставлять. Забираем домой! Откормим, отогреем, дня через два снова привезём. Если захочет, с нами останется, не захочет – уйдёт. Согласна?
– Да, – ответила я, напрочь забыв о всяких умных законах принудительной жертвы и о запрете Учителя на усыновление свободной кошки.
Дождь утих, выглянуло солнце. Только с карнизов крыши ещё время от времени звонко падали крупные редкие капли. Я с подворья вынесла кошку под курткой. Тельце её уже было тёплым, почти нормальным. За калиткой она дёрнулась, вырвалась из рук и спрыгнула на землю. Но не убежала, как обычно в любимые кусты, а села под передним колесом машины. Виктор открыл дверцу и шутливо пригласил:
– Заходите, мадмуазель! Карета подана!
– Мадам, – поправила его я. – У неё, похоже, котята есть. Или – были...
Для него это было неожиданностью. Котята – серьёзное препятствие. Мы озадаченно посмотрели друг на друга, не зная, как поступить. И тут, она сама прервала затянувшуюся паузу. Потянулась, заглянула через порог со стороны штурманского сиденья, и – запрыгнула в машину! Деловито, словно ей это приходилось делать каждый день! Тут мы уже раздумывать не стали, сели, и поехали.
Зная повадки кошек, я взяла её на колени. Так, чтобы дорога была ей видна в окошко. Да, и для безопасности эта мера была нелишней. Однажды, один из наших прежних котов, впервые попав в салон автомобиля, стал исследовать незнакомое пространство. И доисследовался до такой степени, что оказался под ногами водителя, на полном ходу блокируя педали тормоза и сцепления. Виктор тогда на обочину руль вывернул, и газ вовсе сбросил. Самоходом остановились и заглохли. Хорошо, что навстречу никто не ехал!
В пути кошка вела себя спокойно и терпеливо. Глазела в окно и мурчала. Словно всё происходило вполне штатно. У дома великодушно позволила занести себя в подъезд через железную дверь домофона, и терпела неудобства, пока я открывала одной рукой дверной замок квартиры. Да и, потом спокойно сидела в кресле, куда я её положила, и облизывала себя. За всё время, пока входная дверь была нараспашку и мы вдвоём с Виктором переносили многочисленные сумки с улицы в дом, даже не спрыгнула. Только когда суматоха улеглась, снизошла с кресла, и пошла обследовать новое жилище. Назвали мы её Дашей.
