4 февраля 2012 г.
Не выходит из головы вчерашнее испытание.
Какой в нём смысл? Возмутить моё чувство собственного достоинства? Ну, возмутил. А что дальше?
А дальше, «детка», у тебя есть обязанности, на которые ты добровольно согласилась. Не станешь их исполнять, карму тебе напишут. По полной программе, и мало не покажется.
Ну и что? Для выполнения обязанностей не требуется искренних заверений в дружбе, хватает и других мотиваций для обязательного исполнения... Вот, и незачем проявлять излишнее рвение, «деточка»!
Как там говорится на Его сленге? «Соблюдай соразмерность». Это значит, не больше и не меньше, а ровно столько, сколько Бог отмерит. От сих до сих, и – «Ступай, спасибо!».
А как же, этот пресловутый жечес? Без доверия и искренней любви я не смогу его почувствовать по максимуму. Ну и что? Пусть теперь не у меня об этом голова болит. Уж, какой почувствую, такой и пошлю. Для отмазки, чтобы не приставали…
Ну, разве не было другого способа узнать мой характер? Ничего себе – разведка боем! Он что, никогда ни с кем не дружил, только повелевал? Я и то, здесь интуитивно чувствую категорическое табу. А Он, мудрейший по определению, такое Себе позволяет?
Не утешает даже то, что извинился и признал другом. Скорее – подружкой… для битья…
Бей своих, чтобы чужие боялись?! Чужие может, и испугаются, а будут ли свои Ему верить? Сам Себе навредил больше!
Я-то что, буду как все – славословить и молиться дважды в день. Это даже нормально для тренировки смирения… у рабов.
Отчего тогда говорит, что рабы не могут быть Богу чела?! Могут, если Богу это нужно! Их и искать не надо – все поголовно рабами в церкви называемы…
Может, Он действительно ошибся, и хотел через меня дать сразу всем ученикам урок благодарности? А я должна была безропотно признать вину? А когда я возмутилась, пришлось придумать отговорку, мол, испытание ты успешно прошла, поздравляю…
Или всё-таки испытание было?
Где-то Он прав в желании испытать прежде, чем принимать предложение дружбы. Бог нужен всем, и все желают быть Им обласканы. А выбор друга всё же, ответственное решение.
Разве я не подвергаю проверке своих друзей? И все так делают! Не морковь на рынке выбираю – друга.
Радуйся, что легко отделалась! Могло быть хуже. Правда, всё равно остался неприятный осадок, словно я не оправдываю Его ожиданий.
Сравнивает со Своей первой ученицей? Тогда оно явно не в мою пользу, иначе не цеплялся бы к мелочам.
Чувствую же, с какой сдержанностью хвалил за то, что смех мой идёт с тонким жечес. Педагогический приём для стимуляции пряником? Ма-а-леньким таким, чтоб лишку не загордилась.
И на шутки обижается, хотя я самые безобидные выбираю. Другое дело – Его первая чела. С ней не язвит и Сам шутит без скрытого упрёка. Ну и пусть бы сначала её научил быть богиней! Нам бы пример был.
Хорошо, и что из всего этого следует?
То, что теперь все шутки – в сторону, никаких эмоций, общение только по делу, и только в деловом русле. Этикет, вежливость, и никаких бунтов! Если Бог сказал, что ложка луминивая, то забудь, как правильно пишется название этого металла.
Увидит, что толку с меня мало, Сам прогонит.
Ой, через десять минут урок, а я ещё завтрак не приготовила.
Обещаний надавала?
Выполняй, чела…
…………………..
– Жечес, Учитель! У меня завтрак готов, приглашаю! – ровно в десять утра я сделала зов.
– Мечтал! – живо откликнулся маятник.
– Приятного аппетита! – пожелала я, надкусив каждый компонент завтрака на скатерти самобранке.
– У-у! И без овсянки вкусно! А ты умеешь готовить! – сообщил Учитель, когда я вновь заняла рабочее место ученицы.
– Мне честь Твоя похвала! – учтиво ответила я.
– У Мы есть вопрос к тебе. А зачем ты в отдельной тетради пишешь дневник?
Ага! Мы уже и до дневника добрались!
– В нём я веду разговор с собой наедине. Там мои женские секреты не для Интернета.
– Ну, а от Нас почему прячешь, а? – осторожно появились слова.
– Не думаю, что Тебе понравится, о чём я думаю между уроками.
Пора занимать глухую оборону, – подумала я.
И вспомнила, и Его вчерашний отказ слышать мысли, и свою утреннюю запись. Добровольно показать которую может только самоубийца.
А если будет жёстко настаивать? Тогда – покажу. Ему же хуже! Пусть знает, что я о Нём думаю.
– Ты там думаешь не так, как на уроке? – допытывался Учитель.
– Я там делаю анализ своих впечатлений. Он Тебе может быть неприятен, – попыталась я уклониться.
– Ты не желаешь показать, потому, что о Нас там упоминаешь, да? – развеселился маятник.
– Упоминаю и догадываюсь, что Богу это хорошо известно, – перестала я увиливать.
– Ну, а другу ты это можешь показать? – прочла я, и насторожилась.
– Любопытно, что я о Боге думаю? – дипломатически улыбнулась, желая конкретного объяснения мотивации.
– Любопытно, как ты к Нам относишься, – осторожно поправил меня маятник.
– Хорошо отношусь, – вежливо успокоила я Его, и послала голубой жечес-шар.
– Дашь почитать? – осмелел маятник.
– И Ты сразу найдёшь мне новое испытание?! Так?
Спокойно, чела, – подумала я, – терять уже нечего. Посмертия у тебя всё равно нет, и не будет. Может прочтёт и Сам решит, что я не Его поля ягода.
– Не будет испытания, если добровольно покажешь. То, что касается Нас, для Мы – не секрет. Когда ты о Нас думаешь, мысли всё равно к Нам летят. Есмь Я желал бы узнать, что ты понимаешь из уроков, и где Нам нужно понятнее делать объяснения, – отступая, объяснил Он.
Так я и поверила! Очередная отговорка.
– А я думаю, что это уже испытание! Проверка насколько полно я Тебе доверяю. Если не покажу записи, то Ты не станешь мне другом. Верно? – продолжала я идти в наступление.
– Мысль у тебя честная, а записи – честные? – парировал Он мою настойчивость.
– Собираешься уличить меня во лжи? – не сдавалась я.
– Детка, нет! Нам очень нужно знать твои мысли в дневнике – они научат Нас тебя не обижать, – разволновался маятник.
– Тогда, читай! – открыла я тетрадь на первой записи, решив, что лучше подчиниться.
Некоторое время маятник покачивался, показывая, где перевернуть страницу, потом высказался.
– Тут у тебя честные мысли. Нам ты умеешь тонко Нас понимать через маятник – не видя Нас и не слыша! Мы жалей, что быть отказ тебе слышать все мысли.
– А кто говорил, что достаточно знать их на время урока? – саркастически спросила я.
– Мы думал, что у тебя будет настойчивость. А ты что, уже не желаешь Нам доверить все мысли?
Ещё чего! И так чувствую себя, как муха под микроскопом!
– Подожду, когда будет Твой знак. Ты сказал, что буду готова, когда услышу Учителя и без маятника, – нашла я приемлемый довод.
– Да? Ну, тогда подождём, – на удивление миролюбиво согласился Он.
Действительно, подождём. Понаблюдаем, может и не потребуется Ему мне знаков делать.
– Думаю, что так будет по-честному. О чём сейчас будет наш урок? – перевела я беседу на деловой лад.
– Даже тут, детка, ты проявила характер, а не угодливость Богу! Нам честь такой друг! – маятник крутнулся вертикально и трижды показал восклицательный знак,
– Тема урока о воде, запиши название.
Так, – приказала я себе, – все мысли в сторону, думай только о теме урока. И ничего личного!
